После сытного ужина он хотел сразу улететь, но вспомнил, что убил пятерых, а один все еще жив. Рядом с костром (местом происшествия) стояла высокая повозка, напоминавшая небольшую тюрьму (это он понял по решетчатым окнам). Двэйн без опасения приблизился к ней и, заглянув внутрь, сломал дверь. В повозке лежал еле живой хасиис, свернувшись в клубок.
Его ноги и руки были изуродованы, хвост потерял слишком много чешуи и уже не был похож на хвост ящера, а, скорее, на хвост только что родившегося крысенка. Когти на пальцах были изломаны, а в некоторых местах полностью отсутствовали. Сам хасиис был жутко истощен, и было заметно, что он болен. Зубы в его пасти не смыкались. То, во что он был одет, нельзя было назвать одеждой. Ящер бредил и не замечал, что рядом с ним стоит тот, кто может решить его дальнейшую судьбу.
Двэйну, хоть он и являлся кровожадным вампиром, стало невероятно жалко хасииса. Ящеры были единственной расой, которой симпатизировал царь. Обычно на голове каждого хасииса находился какой-нибудь отличительный знак, показывающий его род, семейное положение или подвиг. Но на голове пленника, кроме исцарапанного небольшого гребня, ничего не было.
Это показалось Двэйну странным. У всех ящероподобных, которых встречал царь (питался), имелись хоть какие-то отличительные знаки. Двэйн осторожно приподнял хасииса, но ящер был настолько изможден, что царь не почувствовал его веса. Вампир перебросил через плечо хрупкое безжизненное тело и, расправив крылья, взлетел, стараясь лететь не слишком быстро.
Сделав несколько мощных взмахов крыльями, Эрсэр благополучно добрался до замка, и в этот момент ящер понемногу начал приходить в себя. Возле распахнутых ворот Двэйна встретил Дариан и искоса взглянул на царя.
– Что это? – с явным отвращением спросил эльф.
– Не что, а кто, – грубым голосом ответил Двэйн. Напои, накорми, если есть чем, положи в северную башню и, самое главное, никого не впускай туда.
Дариан оцепенел, никогда еще человек не смел давать ему такие унизительные указания.
– Слушаюсь, господин, – сквозь зубы, криво усмехнувшись, проговорил эльф.
– Вот и славно, меня не беспокоить, и дай знать, когда он очнется, – с ухмылкой приказал Двэйн.
Ему нравилось унижать Дариана, поручая ему самую грязную работу, особенно такую как сейчас.
Глава 3
Серое небо, серый воздух, напоенный дымом и смрадом. Горы трупов. Реки, омывающие разрушенный дворец, наполнены кровью. Ящеры в сияющих доспехах больше не могут защищать «распятую». В нескольких метрах стоит человек в вампирском обличии, а хасиис пытается снять несчастную. Я смотрю на свои руки, они дрожат от пьянящего чувства победы. Правая рука окутана голубым свечением, а в левой что-то пульсирует, что-то мягкое и теплое, оно изливается кровью. Это… сердце, оно в моей руке, тело не слушается. Все в огне. Сердце, зачем я пришел за сердцем? Я не отпущу его в этот раз. Я на второй ступени, держись, уже близко…