— Ты кто такой, сердешный? — спросил Артём напрямую у загадочного «китайца», жмурящего на почти севшее за гору солнце и без того узкие глаза.
Он, в общем, не ждал ответа от этого странного человека, но тот неожиданно сказал довольно звучным баритоном, почти не коверкая испанский язык:
— Я лекарь. Зовут меня Ван Туен Дунг.
— Ага, так ты не китаец, а кореец! — догадался Артём.
— О, господин понимает разницу между нашими народами? — удивился азиат.
— Ты не поверишь, но даже в моем родном маленьком провинциальном городе у меня были две подружки-кореянки! — усмехнулся Артём. — Одну звали Анастасия Пак, а вторую Екатерина Ким! Для полного комплекта не хватало только Цой и Ван!
Услышав знакомые имена, кореец очень медленно кивнул и замер, прикрыв глаза.
— Ладно, потом поболтаем! — доброжелательно сказал Артём новому знакомому. — Мы сейчас заняты зачисткой.
Вновь поднявшись на крыльцо, «гвардеец» скомандовал:
— Так, бойцы! Девок загнать в сарай, чтобы не путались под ногами! Корейца аккуратно связать и зафиксировать под навесом в тенечке. Лагбе, бери толстяка, пошли в дом! Покалякаем там о делах наших скорбных.
Последний оставшийся в живых член банды Безухого Диего, явно что-то почуяв, тоненько завыл и обмочился. Было от чего — Артём хотел хорошенько порасспрашивать толстяка об имеющихся в доме и усадьбе заначках. Разбойники орудовали в окрестностях несколько лет — наверняка накопили много золота. И парень собирался последовать девизу русских революционеров «Грабь награбленное!»
Когда солнце окончательно село и на многочисленные постройки центральной усадьбы фермы «Антуриум» опустилась черная тропическая ночь, в главной комнате большого дома сверкало при свете свечей и факелов довольно приличная куча золота. Навскидку здесь было почти два пуда золотых монет!
— Как говорил герой моего любимого фильма: «Это я удачно зашел!» — тихонько по-русски сказал Артём и озадаченно потёр лоб: теперь у него были средства на наём большого количества воинов. Пусть не профессиональных солдат (их здесь негде было взять), но более-менее обученных бойцов — временно безработных в межсезонье охранников караванов. По словам Этьена, в том пансионе, где квартировал нищий сержант, можно было набрать человек тридцать. И почти все с собственным неплохим оружием — даже опустившись на самое дно, проев все деньги, бойцы предпочитали продавать рубахи и штаны, а не сабли и пистолеты.
В таком положении и застал командира подоспевший со свежими силами Этьен.
— Ни хера себе! — присвистнул охреневший от увиденного сержант.