Уткнувшись в меховой воротник и дрожа от холодного декабрьского ветра, я особо не смотрела по сторонам. Когда же открыла входную дверь, немного удивилась: вчера холл выглядел по-другому, намного просторнее и светлее. В нём не пахло краской, и пол не был застелен пластиковой плёнкой.
— Покажите мне ваш бейджик, — обратился ко мне плотный, коротко остриженный охранник.
— Меня зовут Вероника Николаева. Сегодня мой первый рабочий день, — заторопилась я, вытаскивая из сумочки удостоверение.
— Вы зашли с чёрного хода. Идите по коридору, затем направо и ещё раз направо.
Благодарно кивнув, я поспешила в указанном направлении. Как же всё-таки мне повезло устроиться на эту работу! Хотя ещё рано радоваться, нужно дождаться встречи с будущим начальником. Надеюсь, сработаемся. Генеральный директор, должно быть, очень занятой человек, раз даже не появился на собеседовании. Я не видела Леонида Борисовича, но, учитывая его высокое положение и профиль компании, портрет получился примерно такой: ближе к пятидесяти, бывший бюрократ или военный…
— Осторожно! — вдруг раздался предупреждающий возглас.
Поздно…
Почувствовав под ногами что-то скользкое, я взмахнула руками и попятилась. Мир скособочился и покачнулся — пол с потолком радостно поехали в разные стороны.
Мама…
— Ой! Ой, не надо! — вскрикнула я, как летящая в пропасть кошка, лишь инстинктом и волей к жизни собирая разъезжающиеся ноги. После чего, сделав неловкий шаг назад, уткнулась в нечто твёрдое, тёплое и живое, и развернулась… Это была грудь высокого, одетого в светлую рубашку мужчины, который смотрел на меня сверху вниз, чуть прищурившись.
— Белоснежка, ты чьих будешь?
Чувствуя, как под ладонью размеренно и глухо бьётся его сердце, я испуганно отдёрнула руку и подняла взгляд выше — на лицо. Слегка взъерошенные и чуть удлинённые тёмные волосы, родниковой чистоты серые глаза. Нет, мы точно не знакомы! Тогда откуда ему известно моё детское прозвище?
В этом огромном полушубке нараспашку и толстой вязаной шапочке я вряд ли напоминала сказочную героиню. Хотя при чём здесь красота? Длинная, тощая как доска, с бледной, почти прозрачной кожей, да ещё и с веснушками. Такую внешность вряд ли можно считать примечательной, за исключением гривы очень светлых волос и огромных гетерохромных глаз: правый голубой, левый зелёный, — но эту оплошность природы сейчас скрывали одноцветные линзы.
— Ничьих! Я сама по себе, понятно? — придя в себя от неожиданности, выпалила я. Вот так, поставим наглеца на место. Его пусть и благородная попытка предотвратить моё падение — сомнительный повод для фамильярности.