— Это я понимаю, но хочу, чтобы сплетни были не подкреплены фактами и надеюсь на вашу поддержку. Я могу на вас рассчитывать, Виктория? — выразительно понизив голос, задал он вопрос.
— Естественно, — уверенно кивнула я. — С некоторых пор мы с вами — в одной лодке. И топить ее я точно не собираюсь.
Кажется, мужчине мой ответ понравился, и он слегка расслабился. Но после Костас сделал шаг в мою сторону, заставив меня вновь отступить, а его замереть, после того, как он увидел мою реакцию.
— Я могу идти? — справившись с эмоциями и спрятав их за маской любезности, спросила я, храбро посмотрев в лицо супруга.
— Позволите проводить? Ваша нога все еще беспокоит вас, Виктория, не так ли? — сухо спросил Костас, скрыв собственное разочарование.
— Не стоит. Как вы помните, Костас, я люблю одиночество и умею ценить эти моменты, — улыбнулась я и развернулась, чтобы покинуть малый кабинет супруга.
— Мне казалось, одиночество удручает, — донеслось мне в спину, заставив меня замереть.
— Порой, только в одиночестве и можно найти утешение, — тихо отозвалась я, едва повернув голову, а после, не ожидая ответа, вышла за дверь.
Дорогие друзья, хочу напомнить, что лучшая благодарность читателя — это ваш отклик: лайк, подписка, комментарий под произведением. Всем счастливо, искренне ваша, Марина Орлова!
Двигаясь по пустынному коридору, я отчаянно сдерживалась, чтобы не перейти на бег, одновременно досадуя, что из-за поврежденной ноги не могу идти достаточно быстро. Сердце билось где-то в горле, а тело сковывал страх и паника, ведь взгляд, которым меня проводил король был более, чем выразительным. Обмануться было невозможным. Теперь я это точно понимала.
Я боялась обернуться и увидеть преследование, хотя нисколько не сомневалось, что оно было: уверенные, быстрые шаги эхом разносились по коридору, достигая меня и становясь все громче и отчетливее, подсказывая, что убежать мне не удастся.
Может быть, не разозли я его, сейчас этой погони не было бы. Быть может, согласись я на его предложение проводить, он не посчитал бы это оскорблением. Возможно, если бы я не оставила за собой последнее слово, этой гонки можно было бы избежать. Но главное, сбавь я сейчас скорость, вместо того, чтобы продолжать убегать от него, в нем бы не проснулся охотничий азарт.
Я это понимала, но страх все гнал и гнал меня вперед, в безнадежной попытке скрыться.
Сейчас я вновь отчетливо представила охотника и бедную косулю, которая отчаянно пытается убежать, несмотря на то, что уже оказалась в ловушке. И этой косулей была я, загоняемая опытным охотником.