— Именно поэтому я боюсь за вас, сударыня, — несчастно вздохнув, печально улыбнулась девушка. — Они ломают вас. Эти придворные, его величество, леди Ванесса, лорд Улссон…
— Стоп, — резко оборвала я ее, посмотрев в излишне худое личико совсем юной девушки. — Про моего отца подробнее, пожалуйста, — прищурилась я, назвав Паука так, как он требовал упоминать его на людях, создавая образ любящих родственников. И это всегда удавалось с блеском. Как я уже говорила, Улссон — величайший актер и никогда не допускал осечки. — С чего ты решила, что он причастен к всеобщей травле?
— Я такого не говорила, — испуганно отшатнулась она, с промелькнувшей паникой во взгляде.
— Отвечай! — чуть повысила я голос, ударив ладонью по бортику небольшой медной ванной. Боли я почти не почувствовала, но по свежим бинтам моментально стали расползаться кровавые разводы, что, невероятным образом, напугало девчонку еще сильнее угрозы быть наказанной, и она метнулась ко мне с тревогой и болью в глазах, со странным трепетом беря в руки мою ладонь.
— Ну, зачем же вы так, сударыня? — запричитала она, сноровисто развязывая бинты, чтобы наложить новые повязки.
— Я жду ответа, Мила, — напомнила я, пристально вглядываясь в лицо не на шутку перепуганного ребенка.
Сглотнув, девушка обреченно опустила плечики, но сдалась:
— Пожалуйста, не заставляйте меня, миледи. Он убьет меня, — посмотрела она на меня с такой мольбой, что я вздрогнула.
— Что ты видела? — нахмурилась я.
— Я… я не могу, — заплакала она, уже не скрывая слез. — Он… он ужасный человек. Он — монстр… Пожалуйста, сударыня, умоляю, не заставляйте меня. Я его боюсь.
Вглядываясь в заплаканное личико, я вновь узнавала себя. То, как панический ужас сковывал все: мысли, сердце и душу. И лишь один страх главенствовал в теле, заставляя задыхаться… Я помню, как больно, жутко и невыносимо в этом водовороте отчаяния.
И пожалела девушку.
— Хватит, — сжала я трясущуюся ладонь в своей руке, заставив ее посмотреть мне в лицо. — Все, успокойся. Я больше ни о чем не спрошу. Не бойся! — потребовала я, грубо тряхнув девчонку, которая вновь едва не скатилась в истерику. — Дыши и смотри на меня. Все хорошо. Он не узнает, успокойся… — заверяла я, смотря исключительно в ее глаза, понимая, что всего одно промедление, и она вновь разрыдается.
Спустя несколько секунд, Мила, выпустила дрожащий выдох, а после задышала, постепенно выравнивая дыхание.
— Сударыня… — неуверенно начала она, наконец, поняв, что сейчас произошло.
— Он не узнает, — повторила я. — Уходи. Дальше я справлюсь без тебя. На сегодня ты свободна.