Алан был одет, влага с моего тела насквозь пропитала его вещи, но только ему было на это наплевать. То, с какой жадностью и резкостью он входил в меня, заставляло одновременно трястись от страха и удовольствия. Не церемонился, не нежничал. Со стороны наш звериный акт мог выглядеть как насилие. А мне было плевать. Я точно так же вгрызалась в его губы, как и он в мои, цеплялась пальцами за его волосы, царапала затылок ногтями, целовала до засосов шею… Он мой… Только мой… Не отдам его. Никому не отдам…
–Говоришь, не скучаю по тебе, ведьма? Вот так не скучаю…-каждое слово с очередным яростным толчком. Мне больно и хорошо, я кричу в голос, растворяясь в этом тотальном безумии.
–Вот так не скучаю… Будешь неделю ходить в раскорячку, чувствовать, как я по тебе не скучаю…
Закатываю глаза, утопая в этом океане безумия. Кричу его имя, дико, до изнеможения, до сорванного голоса. И понимаю на подкорках сознания, что он делает точно так же. Он тоже сотрясает фаянсовую поверхность ванной комнаты моим именем. Люблю… Как же я люблю его…
Оргазм все еще вибрирует у меня в животе. Ноги ватные. Не заметила, как он сам одел на меня махровый халат.
–Пойдем, проводишь меня, малютка,– говорит тихо, спокойнее, расслабленнее…– у меня самолет через сорок минут. Пи…ц я опаздываю… Что творишь со мной, сучка…– говорит- и снова к себе притягивает.
–Ты же только вернулся? Куда опять летишь?-умоляюще-заискивающе говорю я. Мысль о том, что я ничего не знаю о его жизни и планах, разъедает.
–Надо срочно смотаться во Флориду. Документы кое-какие забрать…Дней пять на все про все, Бэлла… Там разница во времени огромная, так что могу выходить на связь с большими задержками… Будь хорошей девочкой, договорились? И не пей больше без меня, даже дома… Давид в твоем распоряжении,-поддевает рукой мой подбородок, целует в губы и выходит весь мокрый после того, что было между нами.
А я снова остаюсь посреди комнаты с полным противоречий сердцем, которое не знает, то ли воспарить от удовольствия после того, что он опять только что мне подарил, то ли снова упасть на пол и рыдать, не жалея голосовых связок…
Алан
Передо мной лежали бумаги, строки расплывались, в висках било… Даже не от сухих фактов, которые я читал… От фото, жутких, переворачивающих все нутро… Господи, как так-то. Как такое вообще возможно…
Накрыл голову руками, больно впился ногтями в кожу головы, потянул со всей силы волосы… Ничего не помогало преодолеть этот гребанный, пульсирующий в висках острой болью шок. Как… Как так?
– Ты все видишь, мальчик мой… Все понимаешь теперь, да? Это даже не чашка разбитая, Алан… Это… Прости, даже не знаю, как это назвать…