И все наблюдали за этим с таким видом, словно для них нет ничего из ряда вон выходящего в этой ужасающей ситуации. Нутро Наили вырвалось, показывая, насколько у неё гнилая натура, раз считает себя вправе так по-скотски обращаться с живым человеком.
Чувствую комок в горле и задерживаю дыхание. Прикусываю губу и с тревогой смотрю на скукожившуюся и горько плачущую женщину, которая вызывает сейчас у меня лишь жалость. Вся та боль и злость, что она тронула меня, проходит, ведь в этот момент всё, что наполняет меня — это негодование. У нас уже давно нет крепостного права, разве имеет право Наиля так издеваться над женщиной?
— Как всегда, решишь вопрос? — вздернул бровь Тагир, так ни разу и не отводя своего взгляда от старшей жены.
Стискиваю кулаки и прикусываю язык, чтобы не крикнуть и прекратить всё это беззаконие и домострой, где никто не уважает прислугу. Да разве можно так жить? Мы же не животные, мы ведь люди.
— Конечно, — зардевшись, отвечает бывшая подруга, словно ей сделали комплимент.
Вот только любые оттенки в голосе Юсупова я научилась различать давно и уж слишком хорошо, чтобы сейчас не обманываться нарочито спокойным тоном.
— Избиваешь людей моего дома? — холодно спрашивает ее, и до нее, видимо, доходит, что зря она сказала всё это при Тагире, так как напряжение в воздухе достигает своего накала.
— Н-нет, т-то есть… — сглотнула Наиля, бегая глазами от меня к работнице, которая продолжала всхлипывать, зажав рот ладонями.
— Быстро зашли в кабинет! — уже угрожающе двинулся вперед и рявкнул Юсупов на вдруг ставшую нечленораздельно лопотать первую жену.
Я вздрогнула от громкости его крика, а вот Наиля подорвалась и ринулась в объятия к отцу, который стоял внутри помещения и сразу же обнял родную кровь. И эта сцена так сильно тронула меня, что защемило сердце. Как же хочется увидеть папу… Здоровым и сильным, как прежде.
Фаина юркнула тихонько следом, а шествие замыкал начальник охраны Динар. Я же не сделала и попытки ступить внутрь кабинета, не было никакого желания оказываться с самыми неприятными мне людьми в замкнутом пространстве. Но этого от меня никто и не ждал.
— Иди к себе, — холодно взглянул напоследок на меня Тагир, будто тщательно сдерживая ярость, развернулся, но вдруг добавил: — В воскресенье едем на ипподром, Наиля подберет тебе подобающий костюм.
И захлопнул передо мной дверь. Я не стала стоять и подслушивать, о чем пойдет дальнейший разговор, сразу же ушла, вот только не по приказу Тагира в комнату, а на кухню, где так и не успела закончить завтрак.
Спустя час увидела рыдающую Фаину, которая проскользнула в сторону комнат для прислуги. С тревогой ожидала появления остальных участников этой безобразной сцены, но никто не появился, вот только за неприятным ожиданием у меня вдруг возникла мысль.