– А козьего сыра у вас не найдется? – спросила вдруг девочка.
– Сара! – мальчик толкнул ее в бок. Видно, решил, что это невежливо.
– Нет, сыра у нас больше нету, – ответила я. – Сейчас же война.
Мы продолжали жевать.
– А вы евреи? – спросила я.
Да, они были евреями.
О евреях я знала совсем немного. Знала, что они верят в бога, но не в Христа. И что Гитлер, главный нацист, хочет запретить им жить среди других людей. Поэтому он велел их отловить и отправить куда-то далеко. Что с ними там происходит, я не знала.
А сейчас двое из них сидели у нас на кухне. Ее звали Сара, его – Даниэль. Саре было семь, а ему десять, как и мне. Обычные дети. Их отец работал учителем, мама давно умерла. Прежде они жили в центре Осло, в районе, который называется Санкт-Хансхауген, неподалеку от стадиона Бишлетт.
У нас в подвале они прятались четыре дня, а еду им приносили наши мама и папа. Вот, значит, куда она девалась! Вообще-то их должны были переправить в Швецию. На границе их встретили бы взрослые, помогли бы пробраться в страну. В Швеции войны нет, а в каком-то шведском городе возле границы их ждал отец. Он сбежал еще в октябре, когда стали арестовывать евреев-мужчин. С тех пор Даниэль с Сарой жили у соседа, но неделю назад он сказал, что им надо ехать к отцу. Ходили слухи, будто нацисты будут арестовывать и еврейских детей.
И вот эти двое сидели у нас на кухне и ели бутерброды. И во всем мире не осталось никого, кто мог бы переправить их через границу.
– Вам нельзя тут оставаться. Уходите, и побыстрее! – заявил вдруг Отто, до этого не сказавший ни слова.
Я вскочила, словно ужаленная.
– Что-о?! И куда же им идти?
Отто уставился в столешницу.
– Ленсман сказал, что отец Юхана, Дюпвик, сам придет обыскивать дом. И возможно, сегодня ночью, – ответил он. – Если он их обнаружит, то поймет, что мама с папой виновны. И тогда мы их больше никогда не увидим. Тогда их уж точно отправят в Грини.
Даниэль понимающе кивнул, поднялся и протянул руку Саре.
– Пошли. Найдем взрослых и попросим нам помочь.
– Каких взрослых? – спросила Сара.
– Нет тут никаких взрослых, – сказала я, – только мы. А наша домработница придет только утром.
Звери внутри меня вновь забегали. Я поняла, что Отто прав. Сара и Даниэль – доказательство маминой и папиной вины. Если ленсман и этот мерзкий Дюпвик их найдут, родителям несдобровать.
Маму с папой посадят в тюрьму или отправят в Грини, в лагерь для военнопленных. И все из-за меня.
Значит, другого выхода нет: я эту кашу заварила – мне и расхлебывать. Я что-нибудь придумаю и освобожу маму с папой. А Саре и Даниэлю сейчас больше не у кого искать помощи. Только у нас с Отто.