Мум направлял лошадей прямо сквозь толпу, чернь только и успевала разбегаться. Вот какая-то нищенка, с замотанным в грязную ткань младенцем, сунулась к господину магу. Десятник привычно стеганул её плетью и продолжил движение.
Возле городских ворот собралась небольшая очередь из желающих покинуть город. Мум отложил поводья и приложился к фляге с разбавленным вином. Едва он сделал глубокий глоток, как в нос ему шибанула ужасная вонь. Оглядевшись по сторонам Мум увидел скрученного нищего в лохмотьях, над его головой кружилинавозные мухи.
— Подайте, господин, — с этими словами нищий протянул руку магу. Мум уже собрался достать меч и проучить бездомного, как повозка перед ним двинулась и десятник взялся за поводья. Кивнув стражникам возле городских ворот, десятник вывел повозку на тракт.
Копыта лошадей ритмично выбивали пыль, дорога петляла между пшеничными полями, работающие на них земледельцы, завидев экипаж распластывались в поклоне. Всё было как обычно.
Рядом с огромным оливковым деревом дорога делал резкий поворот. Мум притормозил и внезапно увидел за поворотом давешнего нищего. Тот стоял ровно посередине тракта и, определенно, не собирался уходить в сторону. Лошади, всхрапнув, встали как вкопанные.
— Эй ты! Уйди с дороги! Уйди, кому говорят! — закричал Мум.
Нищий, вместо того чтобы уйти с дороги, медленно двинулся к экипажу.
— Что там? Почему мы остановились? — спросил Агастус.
— Не извольте беспокоится, мэтр. Какой-то ублюдок мешает проезду. Сейчас я его упокою, — с этими словами Мум спрыгнул со своего места и обнажив меч пошёл к нищему.
Когда между десятником и его будущей жертвой оставалось не больше десяти шагов, произошло странное. Сгорбленная фигура нищего внезапно распрямилась, лохмотья отлетели в сторону и он весь как будто превратился в металл. Нищий вскинул руки и в Мума ударили две тугие струи огня. Спустя мгновение десятник был мертв. Поняв что что-то не то, Агастус спрыгнул на землю из повозку. Едва его ноги коснулись земли, как следующая струя огня снесла ему голову.
Нищий подошёл к повозке, распряг лошадей и сильно хлопнув по лошадиным крупам, заставил их умчаться прочь. Затем он залез в экипаж, легко подхватил Корнелию, вынес её и аккуратно положил девушку на обочину.
Затем он повернулся к повозке и сжёг и её и тела Мума и Агастуса. А потом он снова взял на руки Корнелию и… побежал. Он бежал быстрее всех живых существ на Пангее. За полтора часа он преодолел сто пятьдесят миль и затормозил только возле Божественного Перста, самой высокой горы Пангеи, которая сиротливо возвышалась посреди равнины.