– Как жизнь?
– Жисть – держисть, – пошутила я. – А ты куда такой нарядный? – Я оглядела его отглаженный костюм, белую рубашку. – Никак свататься собрался? – засмеялась.
Ромка оробел, заерзал. У меня аж дыхание перехватило.
– Вот дурак старый, – я шутливо толкнула его локтем.
– А почему нет, жизнь-то продолжается.
– Да какая уж там жизнь, – отмахнулась я, – то тут, то там болит, разве это жизнь?
– Жизнь, Машенька, жизнь.
Повисла неловкая пауза.
– А помнишь, – Ромка назвал наш секретный код от двери в мир детства. И вот уже рядом со мной сидит угловатый вихрастый мальчик в очках с заклеенным лейкопластырем «глазом».
– А как ты узнал, что я здесь? – вспомнила я, когда мы прощались у подъезда.
– Так соседка сказала, – Ромка сунул мне в руки подвявшие за долгий день тюльпаны и, насвистывая, пошел своей молодцеватой походкой.
То ли от солнца, то ли от переутомления, у меня разболелась голова, поднялось давление. Я выпила таблетку, прилегла на кровать, положив на лоб смоченное в растворе уксуса полотенце. «Вот так помру, а никому и дела нет». И так стало себя жаль. С трудом дотянувшись до очков и телефона, дрожащими пальцами набрала Ромкин номер.
– Приезжай, – прошелестела в трубку.
«Ой, а что это я лежу? Разве так гостей встречают?» Я отбросила полотенце, побежала на кухню, замесила тесто. После зашла в ванную, побрызгала в лицо холодной водой, внимательно посмотрела на себя в зеркало, провела щеткой по седым волосам, подкрасила губы.
– А Ромка-то ведь прав, сто раз прав. Жизнь продолжается, – и я лучезарно улыбнулась своему отражению.