– Хорошо-хорошо, – сделал свое заключение Владислав, начинавший понемногу понимать всю серьезность сложившейся ситуации, – я сейчас выезжаю.
Не умываясь и не занимаясь приготовлением завтрака, он, не мешкая, сразу же стал собираться; неудивительно, что на звуки его неосторожных хождений из своей комнаты выглянула заспанная дочка, еще только начинавшая продирать свои сонные глазки. Энергично водя кулачками, она непринужденно спросила:
– Что такое, папа, ты куда-то уходишь?
– Да, – честно признался родитель, накидывая пиджак и обувая дорогие, прочные туфли, – Кирилл попал в полицейский участок, и ему срочно требуется хоть чья-нибудь помощь.
Девушку будто холодной водой окатили – сна в ней словно бы и не бывало; уверенным голосом она заявила:
– Я еду с тобой! Мне нужно всего пять минут, чтобы только собраться.
Холод понимал, что время, когда еще можно хоть что-нибудь сделать, уходит стремительно, и притом безвозвратно, что неопытный в таких вопросах юноша может наговорить против себя столько всего нехорошего, что невольно поставит себя в ситуацию, из которой найти выход будет достаточно трудно, если не сказать, невозможно; однако отказать своенравной дочери, мало чем отличавшейся от своей не менее своевольной матери, он все-таки не посмел. Пока шестнадцатилетняя красавица, вместо пяти минут, на сборы потратила все пятнадцать, он позвонил своему офисному юристу и велел ему в срочном порядке выяснить, куда доставили его непутевого сына и незамедлительно выдвигаться туда, чтобы обеспечить квалифицированную адвокатскую помощь; сам же он пообещал подтянуться по мере возможности.
Наконец, молодая «принцесса» была полностью со́брана и предстала перед родителем, готовая немедленно ехать выручать из беды нерадивого братца, «нашкодившего проказника». Первым делом они поехали в особняк, чтобы захватить там дожидавшуюся их в тревоге Карину; она, конечно же, могла ехать как одна, так и в сопровождении имевшегося у них водителя, но в обычных условиях спесивая, амбициозная и чрезвычайно неприступная женщина во всех остальных случаях, когда дело касалось полиции, становилась податливой, словно ягненок; вот и сейчас, она никак не хотела отправляться из дома без весомой моральной поддержки.
Когда, по прибытии дочери и супруга, Холод уселась в машину, она тут же посчитала необходимым – что просто обязана! – расставить по местам все межличностные отношения, сложившиеся в их семье за последнее время:
– Если кто-то думает, что это положение что-то меняет, то он очень глубоко заблуждается: мы едим выручать нашего сына – и только! Ни о каком возвращении к совместной жизни в данном – конкретном! – случае вопрос подниматься не может; словом, как я уже и сказала, никакой внебрачной дочери быть не должно.