– Нет, – не меняя своих недоброжелательных интонаций, отвечала Азмира, – не забывай – ты нас выгнал; и это совсем даже не условие, а – как я уже и сказала – твоя прямая обязанность.
Здесь малышка, в полном молчании слушавшая всю эту «диковинную беседу», ей непонятную и, конечно же, непонравившуюся, и, соответственно, не понимавшая, что же такого страшного могло произойти между ее любящими друг друга родителями, что мама, всегда такая добрая, ласковая и любезная, вдруг стала относиться к отцу, как к самому злейшему недругу-неприятелю, не выдержала и, неподдельно испугавшись, спросила:
– Мама, а почему вы ругаетесь? Я в чем-нибудь провинилась, что ты не разрешаешь моему любимому папе быть сейчас вместе с нами?
– Нет, дочка, – уже более ласковым тоном ответила девушка, – просто этот человек, – здесь ее лицо перекосила презрительная гримаса, – сделал очень нехороший поступок, в результате чего мы больше не можем рядом с ним находиться… поверь, так бывает. Вместе с тем тебя наши разногласия никак не коснуться, и если, к примеру, папа пожелает с тобою увидеться, то пусть непременно приходит; однако жить вместе с ним мы дальше не будем.
В этот момент Андрей спустил дочурку с рук на пол; она, едва лишь коснувшись больничного кафеля, сразу же встала в непреклонную позу, эффектно топнула маленькой ножкой и, заложив руки в боки, с нахмуренным личиком капризно запричитала:
– Но я не хочу! Пусть он останется с нами! Папа хороший и исправится обязательно – на свете нет ничего такого, из-за чего можно было бы лишать дочку ее любимого папы.
– Ты многого не знаешь, Диана, – нежным голосом промолвила мама и, уже обращаясь к супругу, грозно добавила: – Все, Андрей, тебе пора уходить.
Послушно, словно подоенный теленок, ведомый на бойню, Холод вышел из больничной палаты и, склонив книзу голову, поплелся на выход. Девочка кинулась было за ним, но ее перехватила непреклонная мама и насильно стала за ручку удерживать рядом; в следующий момент началась такая неописуемая истерика, что Азмира уже хотела было уже вернуть «провинившегося» супруга обратно – и только огромным усилием воли сумела удержать себя от этого, по ее мнению, неблаговидного шага; девушка была унижена, обижена и раздавлена, и даже капризное поведение самого дорогого ей и прекрасного человечка не смогло заставить ее простить мужу паскудного и предательского поступка, в результате которого он отказал ей в поддержке в самую трудную жизненную минуту; следовательно, никакие мольбы ее маленькой девочки не смогли бы сломить непреклонной натуры, закаленной во многочисленных переделках и прошедшей и через телесную боль, и через душевные унижения, – в итоге она свое решение оставила непреклонным.