– Я бы охотно с Вами и дальше болтала, но, извините, сейчас очень спешу.
На этих словах она, ни о чем больше не распространяясь, а только состроив недовольно неприветливую мордашку, направилась по ранее избранному маршруту, однако про себя все же невольно отметила: «Интересно, что такого важного забыл у Морода этот красавчик?» – в последующем она села в желтое такси, ожидавшее ее неподалеку и остановившееся на близлежащей парковке, и, особо не «рассусоливая», незамедлительно скрылась из виду. Холод проводил ее очарованным взглядом, машинально подумав: «Вот бы я удивился, если бы в действительности это оказалась она? Нет – навряд ли? – такая красотка просто не может быть «подлой мерзавкой»; с другой стороны, в лицо преступницу я не знаю, но и хватать каждого встречного, поперечного, увы? здесь и самому можно будет совсем незатейливо угодить в московскую каталажку», – так и сопровождаемый подобными мыслями ивановский сыщик направился к лифту, где, нажав кнопку названного ему этажа, неспешно стал подниматься кверху; далее, следуя в строгом соответствии с озвученными координатами, он непринужденно нашел указанный офис и без стука проследовал внутрь.
Зарипов Мурод, человек с ярко выраженными признаками принадлежности к узбекской национальности, оказавшись один, находился в небольшом помещении, используемом им под продюсерский офис; пятидесятичетырехлетний мужчина, внешности он был нисколько не примечательной: невысокий рост, едва доходивший до полутора метров, сочетался с неуклюжей, располневшей фигурой, не выделявшейся признаками атлетического сложения; круглое лицо, покрытое обширной растительностью, было очень сосредоточенным; маленькие, еще и помещенные в зауженном разрезе, серые глазки выражали своим сосредоточенным взглядом, что внутри головы постоянно происходят трудоемкие мыслительные процессы; нос прямой, и притом небольшой, почти сливался с заплывшими жиром щеками; широкие, влажные губы скрывались за седеющими бородой и усами; средней величины уши отступали от головы на незначительном расстоянии и не образовывали большой лопоухости; черные волосы, коротко остриженные и оставленные длинной не более пяти миллиметров, просвечивали только что начинавшейся проседью; одежда состояла из серых брюк, белоснежной рубашки, выделявшейся укороченным рукавом, и черного, в белую крапинку, галстука, отличавшихся непомерной дороговизной пошитых материалов, а блестевшие воском черные туфли являлись завершающим предметом его внешнего туалета – собственно, всем своим видом он являл типичного представителя столичного шоу-бизнеса.