От тягостных размышлений его оторвал подошедший официант, заученной фразой осведомившийся о готовности посетителей сделать необходимый заказ; его появление явилось небольшой передышкой в том безумном волнении, охватившим взбудораженный мозг чистого и такого еще невинного юноши.
Десять минут ушло на удержание возле себя работника местного «пищепрома», но наконец все основные блюда были заказаны, а значит, и задерживать дольше постороннего человека было бы глупо, да и просто смешно. Азмира, не переставая все это время «сверлить» собеседника ничуть не наигранно любящим взглядом (можно даже и так сказать, ведь не следует сомневаться, что в глубине своего извращенного сердца она его, несомненно, любила), решила сама предоставить ему передышку, чтобы дать возможность собрать воедино свои разрозненные мысли, а в непринужденном общении заручиться хоть какой-то маломальской решимостью; прежде всего поменяв выражение своего распрекрасного личика на веселое беззастенчивое, она уже через секунду мастерски увела разговор на отвлеченную тему.
– Если еще не «созрел», то пока и не надо, – сказала она, кокетливо хлопая глазками, – скажешь потом… ты надолго приехал?
– Нет, – ответил Андрей; радостный, он облегченно вздохнул от предоставленной ему пусть и коротенькой, но все-таки передышки, – на пару дней… а затем обратно, в Нижегородскую академию… экзамены нужно сдавать.
– Экзамены – дело хорошее, – начиная уплетать принесенные яства, с восторгом заметила красивая девушка, – ты парень умный – сдашь обязательно; а там, глядишь, не заметишь, как потом и лейтенанта получишь.
Далее, беседа перешла в непринужденное русло и текла в таком тоне до самого окончания не совсем обычного вечера, оказавшегося в итоге не таким уж и напряженным; но вот наступил момент, когда был съеден последний десерт – и тут молодой человек, разгоряченный легким алкогольным напитком, употребленным ими во время совместного ужина, наконец-то достаточно осмелел, уверенным движением достал из кармана красивую малиновую коробочку, поверху украшенную блестящим орнаментом, встал перед девушкой на одно колено и, склонив книзу голову, протянул ей доказательство существовавшей у него безграничной влюбленности.
– Прошу тебя, Мира, – промолвил он срывавшимся от волнения голосом, – стань моей любимой супругой.
Девушка (ну вот зачем?!), буквально сраженная этим долгожданным поступком, не нашла в столь знаменательный миг ничего лучшего, как, не удержавшись, разразиться совестливыми рыданиями и, обливаясь слезами и не принимая дорогого сердцу подарка, незамедлительно признаться в ужаснейшей правде: