Как только хозяин переступил порог своего дома, то неожиданно обнаружил, что дверь его рабочего помещения слегка приоткрыта; такое положение могло означать только одно: кто-то из членов семьи его там дожидается, причем делает это очень и очень настойчиво. Поскольку сейчас было лето и посещать гардероб в общем-то было ненужно, владелец особняка, одетый в строгий темно-синий костюм, под белую рубашку с красивым, в полоску, галстуком, прямиком направился в свои, с одной стороны, домашние, с другой – рабочие апартаменты.
Едва он вошел, навстречу ему поднялась восхитительная супруга, которая, как оказалось, была уже в курсе всех случившихся с ним сегодня событий; такое предположение складывалось из прозвучавшего следом вопроса:
– Здравствуй, любимый. У нас что, появился внебрачный ребенок? Я же тебе много раз говорила: хочешь гулять, – добро пожаловать! – но только не в ущерб остальным членам нашего всеми почитаемого семейства.
Холод Карина Керимовна, она казалась немолодой уже женщиной, принадлежала к татарской национальности и (по большому секрету) достигла сорокадвухлетнего возраста (складывалось впечатление, что глава этой яркой ячейки общества, являясь истинно русским мужчиной, предпочитал тем не менее представительниц противоположного пола, не являвшихся таковыми); по своей натуре хозяйка особняка была наполнена огромным высокомерием и какой-то даже надменной спесивостью – она очень любила выделиться; вот и сейчас, несмотря на то что находилась у себя дома, красавица (а в этом можно не сомневаться) была одета в красивое вечернее платье, темное и украшенное золотистыми блестками – а еще! – в тон ему туфли на чрезмерно завышенном каблуке; фигура ее, плотно очерченная нарядом, отличалась неестественной возрасту стройностью, выставляя напоказ сохранившиеся в своей привлекательной красоте первоначальные формы – грудь выпирала, а таз и талия выделялись изящными характерными линиями; продолговатое лицо, оно хотя и не являло собой уже той непререкаемой свежести, какой обладало некогда в юности, но, несомненно, было все так же прекрасно; темно-карие глаза, немного зауженные, «светились» «живостью», острым умом, непреклонным и твердым характером, а еще и были украшены густыми естественными ресницами, поверх которых на веках красовался скромный, не вызывающий макияж; прямой небольшой носик на конце имел еле заметное утолщение, придавая ему сходство с маленькой вишенкой; небольшие пухлые губки, очерченные под бантик, светились ярко-красной помадой; маленькие ушки, едва ли достигали средних размеров и, несколько отступая, скрывались за черными волосами, длинными и волнистыми, сведенными на правую сторону восхитительной челкой, слега прикрывающей глаз… как окончательный вывод, весь вид этой немолодой уже женщины «дышал» уверенностью и нескончаемым полновластием.