– Я думаю, ты уже взрослая и должна про своего обожаемого родителя узнать всю горькую правду; мягко выражаясь, каким бы он не являлся любящим папой, но в отношении вашей мамы этот человек всегда проявлял свое неуважение и презрение – твой отец давно уже посещает «мерзких любовниц»!..
– Нет, это не правда! Я тебе не верю! – кричала в истерике девушка. – Ты все сейчас наговариваешь! Ты просто его не любишь, как, впрочем, и всех остальных! Ты всегда думаешь только о себе и своем положении в обществе, и, кроме своих – точно таких же – подруг, с которыми вы треплетесь круглыми сутками, тебе вообще больше ничего в этом мире неинтересно!
Возможно, в словах девочки была доля правды: Карина, и действительно, нигде не работала, предоставляя вести все дела своей фирмы более продвинутому в предпринимательской деятельности супругу; сама же она занималась лишь тем, что встречалась с многочисленными знакомыми, способными отнести себя к высшему сословию этого города; они делились между собой общеизвестными сплетнями, да и не только, в основном обсуждая провинившихся приятельниц и критикуя низшие слои общества; так и проходила ее жизнь в увлекательных развлечениях и отличавшихся неприличностью пересудах, – словом, правдивые слова дочери, больше все же любившей отца (пусть и известного ловеласа, но доброго и отзывчивого человека), больно кольнули высокомерную женщину, и она, забыв, что имеет дело с ребенком, голосом, наполненным злостью, словно змея, выразительно прошипела:
– Значит, ты считаешь, что твой папочка идеальный, а я все придумала; так знай же: у него от другой женщины есть ребенок – у тебя, неблагодарная дочка, появилась сестренка.
– Как? – словно пораженная громом, девушка вмиг успокоилась и застыла в метре от матери. – Как такое возможно – ты, наверное, шутишь?
– Извини, Дамира, но мне не до шуток, – проговорила Карина, наполнив свои глаза влагой (нет, не от любви и печали!), а только лишь от того, что так беспощадно попрали ее надменную гордость.
Тут к «враждующим сторонам» стал приближаться Кирилл, который не нашел ничего лучше, как предательски предложить:
– Чего зря нервы трепать – давайте ему позвони́м и сразу сейчас все узнаем.
– Правильно сынок, – согласилась Карина, осушая свои, к слову сказать, не очень обильные слезы, – звони – пусть он нам сам объяснит, что явилось причиной его такого недостойного поведения.
– Хорошо, – не стала протестовать самая младшая из этой семьи, – только говорить буду я, чтобы вы потом ничего не смогли переврать, «перевернув» его слова так, как надо одним только вам.