Подумано – сразу, собственно, и проделано. Превозмогая неописуемый страх, протрезвевший мужчина, от охватившего ужаса давненько уже выветривший последние алкогольные капли, попытался сделать первый шаг и выдвинул правую ногу немного вперед, преодолев расстояние, едва ли доходившее до четверти метра. Поставив дрожавшую стопу, обутую в резиновый сланец, на голую землю, он застыл и снова прислушался: из соседнего строения продолжало ненавязчиво доноситься «чвак, псик, кхак» и не ощущалось никаких активных подвижек – но вот из бывшего молокозавода, угрюмым остовом уныло торчавшим в безрадостной, злополучной ночи… повеяло холодным дуновением, уже знакомым и до крайности жутким, а следом послышалось многоликое шевеление, неотвратимой волной накатывавшееся в сторону одинокого путешественника, запоздавшего путника. Насмерть перепуганный, Геннадий вдруг почувствовал, как штаны его становятся неприятными, мокрыми, липкими, а колотившая дрожь неожиданно прекратилась, предоставив похолодевшую кожу для многомиллионных, неисчислимых мурашек.
И тут он увидел! Нет, его взбудораженному взору представилось не нечто, скажем, сверхъестественное, необъяснимое; напротив, в увиденном им явлении не существовало ничего мистического, потустороннего, фантастического – со стороны заброшенного здания на него двигалось несметное полчище неприятных, да попросту омерзительных, крыс, и шипевших, и пищавших, и злобно кричавших. Невиданное наступление начало́сь неожиданно, разом, всем скопом; многочисленное «войско», насчитывавшее не менее двух тысяч безжалостных «воинов», остервенело мчалось в сторону бывалого проходимца, застывшего в неестественной позе и крепко зажмурившего непутёвые зенки, ещё совсем недавно чрезмерно наглые и более чем уверенные; не вызывало сомнения, он приготовился умирать, смирился с жестокой, невероятно мучительной, участью и уже практически не отдавал никакого отчета происходившим событиям. А бесчисленные враги становились всё ближе и ближе, причём на «боевую» помощь к ним устремились ещё и отвратительные собратья, чуть раньше находившиеся в полуразрушенном строении бывшей столовой.
Кровавая развязка наступила всего через каких-то пару мгновений: неблагонадежный человечишка, бесполезный член современного общества, был резко сбит с трясшихся ноженек, буквально окутан накатившейся крысиной волной, повален на холодную землю, а уже в следующую секунду в него впивались мелкие, но крайне острые зубки, разрывавшие его, и без того не слишком объёмное, тело на мелкие кровавые части и превращавшие закоренелого пьяницу в растерзанное багряное месиво.