under_the_mask: если хочешь.
protection_of_iron: Твоя сестра все еще выступает?
under_the_mask: да, но она уже не так хороша.
protection_of_iron: Из-за травмы?
under_the_mask: можно и так сказать.
protection_of_iron: Мне жаль. Я, конечно, с ней не знаком, но всегда хотел, чтобы у нее все получилось.
under_the_mask: спасибо, но это не самое главное.
protection_of_iron: Ладно. Вернемся к списку.
under_the_mask: знаешь, мне уже пора. но я подумаю над твоим списком и напишу тебе свои мысли завтра. хорошо?
protection_of_iron: Да. Спасибо за помощь. На удивление, у тебя отличные идеи.
under_the_mask: на удивление? ты считал меня тупым?
protection_of_iron: Нет. Просто не думал, что у тебя такое творческое мышление.
under_the_mask: мы мало знакомы.
protection_of_iron: Наверное.
under_the_mask: еще пообщаемся. пока.
protection_of_iron: До связи.
Тяжело вздохнув, я откладываю ноутбук в сторону и снова открываю блокнот. Если не считать написанные от одного до пятнадцати цифры, передо мной чистый лист.
– Хорошо, попробуем, – шепчу я себе под нос, стараясь не думать о том, что совсем не узнаю under_the_mask, с которым только что переписывался.
На следующий день я отправляюсь в парк, чтобы поснимать заснеженные деревья. В рюкзаке, помимо фотоаппарата, термос с горячим лимонным чаем и упаковка шоколадных круассанов. Этакий пенсионер, отправившийся на прогулку морозным утром, чтобы подышать свежим воздухом. Иду и не могу удержаться от смеха. Хорошо, что связанный мамой шарф почти полностью скрывает мое расплывшееся в улыбке лицо. В отличие от проходящих мимо меня людей, я никуда не спешу: внимательно разглядываю деревья, выбирая те, что будут лучше всего смотреться в кадре. В первую очередь обращаю внимание на хвойные, ветви которых сильнее всего укутаны снегом.
На этот Новый год я совсем не украсил квартиру. Никаких переливающихся разными цветами гирлянд и праздничной ели. Только бутылка дешевого шампанского и два бутерброда с ненастоящей красной икрой, да и те остались недоеденными. В полночь, когда стрелка часов перенесла меня в новый день, я попытался представить, что в этот момент делает моя семья: папа, наверняка, разливает по бокалам красное вино, а мама, не спрашивая разрешения, подкладывает еду всем собравшимся за столом гостям; Марк со своей девушкой, Лунарой, сидят в самом углу комнаты и мечтают поскорее сбежать к своим идеальным друзьям; я же обдумываю, насколько позорно лечь спать через пять минут после боя курантов. Вот так почти в двадцать один год я познал еще одну разновидность одиночества. И она оказалась гораздо неприятнее чем та, что возникает в толпе.