Первый учебный день третьей четверти начался для меня несколько необычно. Я вышла из квартиры минут на пять позже обычного, вчера забыла погладить школьную форму, отец сегодня увидел и поднял скандал, пришлось хватать утюг, мочить тряпку, короче, вылетела из квартиры с опозданием. Лифт хлопал дверями этажом ниже. Пошла туда, чтоб разобраться и остолбенела. Навстречу мне по лестнице поднимался Дед Мороз, такой знаете, идентичный натуральному. Здоровый, красный бархатный халат, шапка, борода, посох, замотанный в фольгу и мешок за спиной. Я с трудом протиснулась мимо дедушки по лестнице, мелькнула мысль: «Это кто на нашем этаже до сих пор Новый год отмечает…» Мелькнула и пропала, заодно со всеми другими мыслями, так как сзади меня в голову тюкнуло что-то мягкое, но увесистое, ноги подогнулись, и лестница метнулась навстречу к моему лицу.
Я очнулась от холода. Вокруг был полумрак, сверху, через маленькое окошко под потолком, в помещение проникал тусклый свет. Площадь моей временной жилплощади была не велика, метров пять на пять, стены из кирпича, потолок из бетонных плит. С мебелью было плохо, кроме горки колотых кирпичей, наваленной в углу, другой обстановки не было. Мне было плохо, голова кружилась и болела, все тело казалось, напиталось холодом до такой степени, что я не смогу согнуть ноги. Но нет, ноги со скрипом согнулись, я, цепляясь за шершавую кирпичную кладку, смогла подняться. Возле кирпичной горки лежал какой-то сверток. Держась за стену, я поползла до него. Вещь знакомая, и даже знаковая. На темной тряпке лежала аккуратно сложенная униформа Деда Мороза. Я с рычанием закуталась в красный халат и нахлобучила на голову огромную шапку. Сидя на тряпке, ощущая попой острые грани кирпичных половинок, я пыталась оказать себе медицинскую помощь. Халат, в который могли поместиться три девочки моего размера, а также шапка, повисшая на моих ушах, оказались штуками довольно таки теплыми, минут через двадцать я перестала ощущать себя ледяным человечком. Гематому на затылке я смогла рассосать, кроме мысли «Как мне плохо» появились и другие, я приступила к анализу ситуации. Надежда, что добрый Дедушка Мороз отвез меня в Лапландию или Великий Устюг, чтобы продлить каникулы девочек, которая хорошо вела себя в прошлом году, мелькнула, но в голове не задержалась. Оборотни явно поставили бы пьесу по иному сценарию. Для моей заклятой подружки Наташи Богоявленской эта драма слишком сложная. Тут меня вновь бросила в холод, несмотря на толстый халат и ватную шапку. Милейший Сергей Сергеевич, с улыбкой крокодила и его группа поддержки. Со смертью прабабушки и последующим за этим событиями, я совсем забыла об этом крестном отце и его недвусмысленном пожелании. Что-то стало понятнее, правда, настроение от этого не прибавилось. Я подняла лицо и сделала глубокий выдох. Струйка пара устремилась вверх. Очевидно, что меня привезли в заброшенную трансформаторную будку, торчащую где-нибудь в поле или заброшенном хозяйстве. Отопление тут не предусмотрено, электричества нет. Стылостью тянуло отовсюду – и от кирпичных стен, и от треснувшего мутного стекла в узком окошке и от покрытых инеем металлических ворот с узкой дверкой в середине. Ворота закрыты снаружи, как я не прислушивалась, с улицы не доносилось ни звука, такая ватная тишина окружала меня. Я сложила из обломков кирпича подобие лестницы, дважды сорвавшись и чуть не поломав ноги, смогла подобраться к окошечку. Высота полтора кирпича, даже если выбью раму, наверное, могла бы вылезти через него лет в пять. Но сейчас, увы, несколько округлилась. В окошко я смогла рассмотреть только заснеженное поле и какую-то заброшенную ферму, чья обвалившаяся крыша темнела метрах в ста от будки. Ни огонька вокруг, ни звука. Пока окончательно не стемнело, я поискала какой-нибудь полезный для меня предмет. Нашла посох Дедушки Мороза, оказавшийся палкой от швабры, замотанной фольгой. Фольгу сорвала, палку поставила в уголке у ворот. С мыслью о том, сколько мне понадобиться времени, чтобы проковырять кирпичную стену гнутым гвоздем – соткой, я задремала. Открыла глаза от грохота металлической дверцы. Понятно, приехали злодеи, узнавать у меня военную тайну. Когда мои глаза ослепил узкий луч электрического фонарика, я спрятала лицо поглубже в ворот халата и поприветствовала посетителей: