Все это время отец следил за мной с некой настороженностью, словно бы размышлял, что за человек находится перед ним. Да я и сам не узнавал себя в последние дни.
– Сын, ты помнишь, что я рассказывал тебе о своей молодости? – вдруг спросил отец. Я коротко кивнул и тут же покачал головой. – Как сбежал из семьи сразу после выпуска.
– В Швейцарию, – добавил я с грустной улыбкой, прекрасно помня этот рассказ. После побега отношения отца с дедом так и не наладились, а вот бабушка никогда не таила на единственного сына обиды, наоборот, поощряла стремление познать мир и самого себя.
– Я ни дня не жалел, что уехал. Захотел, сделал. Я к тому, что ты ждешь моего одобрения, так ведь? – отец смотрел на меня выжидающе, и я поджал губы, признавая его правоту. – Не нужно. Ты сам управляешь своей жизнью. Должен следовать интуиции, понимать, что для тебя важно. Если считаешь правильным отношения с парнем, так тому и быть. Захотите сбежать в Швейцарию или Испанию, к примеру, я осуждать не стану. Довезу до аэропорта.
– Спасибо, пап. За эти слова и за то, что ты всегда готов меня поддержать, – я мягко коснулся его плеча, все еще не веря в свою удачу. – Правда, я очень тебе благодарен. Не представляешь, как меня трясло там, за дверью. До сих пор дурно.
Мужчина ласково похлопал меня по руке и улыбнулся.
– Твою просьбу я выполню, поговорю с Игорем сегодня же. Пора бы всерьез заняться воспитанием этого балбеса. Совсем от рук отбился. В армию его нужно отправить, может, тогда человеком станет.
Я кивнул, раздираемый противоречиями. С одной стороны, только дядя Игорь сможет повлиять на поведение Сереги и обезвредить бомбу замедленного действия, пока все не взлетело на воздух. С другой же, друг никогда не простит, что я впутал его отца в наши с ним разборки. Помнится, даже в школе я поступал так только в исключительных случаях.
Может быть, потому что тогда все казалось невинным, а теперь же речь шла о реальной угрозе. Можно сказать, он прямым текстом заявил, что подставит Алмаза, даже если тот окажется невиновным. Для Сереги кража часов станет идеальным поводом не только отыграться на Алмазе, но заодно и причинить боль мне. За предательство.
– А ты, Федор, – продолжил отец, когда я потянулся к дверной ручке с намерением оставить его одного и побыть наедине со своими мыслями, – отдохни и ляг сегодня пораньше, что-то меня беспокоят твои круги под глазами. Истощал весь, когда наладишь режим питания? К тренировкам вернешься?
– На этот вопрос у меня нет однозначного ответа, – развел я руками.
Отец медленно покачал головой, как бы говоря, что уже ничему не удивляется на мой счет.