Он сам и его семья, заручившись поддержкой своих знакомых из родного города, а также не менее богатых семей, некоторых других городов (с помощью газет, и не обращая внимания на критику) смогли оплатить постройку здания Государственного астрономического союза. И постепенно туда стали приезжать учёные, которые, несмотря на вышеупомянутую оплошность, не упускали возможности потрудиться вместе.
Союз постепенно становился всё более известным, о нём писали в газетах даже за океаном, и всё больше астрономов изъявляли своё желание стать его членами. Однако, несмотря на широкую известность, к лету 1820 года в его состав входило всего лишь немногим более пятидесяти человек, что можно было обосновать малой популярностью астрономии и уже отмеченным выше огрехом в расположении здания Государственного астрономического союза, а также довольно суровым «экзаменом» по меркам того времени для случайных людей, решивших стать его членами. Но всё равно, учёные, входящие в его состав, пользовались большим уважением
Вернёмся теперь к Гримлеру и Николасу. Они стояли у самых ворот здания, которые, к слову, также были дубовыми, а окружавший их забор выглядел как частокол, состоявший из досок, закруглённых сверху. Путешественники долго кричали, чтобы им хоть кто-нибудь отозвался, но, к сожалению, исполинское здание абсолютно молчало. Но затем Гримлер обнаружил, что ворота не заперты. Вместе со своим слугой он открыл их и попал на территорию, принадлежавшую Государственному астрономическому союзу, собираясь извиниться за неожиданное вторжение, если кто-либо появится в дверях.
Николас и его хозяин увидели дорожку из булыжника трех футов шириной, которая тянулась от ворот до самых ступенек, ведущих к входу в это величественное здание. У Гримлера даже замерло сердце, словно оно на несколько мгновений превратилось в камень; ведь ему удалось наконец попасть туда, куда он стремился всё время, пока длилась наша повесть до этого момента, и вот он здесь. Он не представлял, что его ждало дальше, и молодому учёному даже стало немного страшно.
Он попытался ещё раз позвать кого-нибудь из Государственного союза, и не прошло и десяти секунд, как дубовые двери распахнулись, и в проёме появился сам руководитель Союза Уильямс.
Он был низкорослым и худым человеком с зачёсанными назад белыми волосами и карими глазами. Лицо Уильямса было овальным, с ярко выраженными чёрными бровями и вздёрнутым кверху носом, из-за чего другим людям казалось, что он смотрит на них всегда гордо и презрительно. Его кожа была жирной. Одет Уильямс был в чёрный сюртук, тёмно-коричневые штаны и сапоги такого же цвета.