А вот и папочка вступил в спор. А я же не отрывала глаз от Эвы. На щеках лихорадочный румянец, руки сжаты в кулаки. Решительность бешеная в ярко-голубых глазах. Ничего себе!
Щелкнула пальцами, и мы тут же остались с ней вдвоем. Белая глянцевая завеса, подсмотренная у Сапфир, прекрасно справлялась с поставленной задачей, хоть и не была такой искусной.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга, не говоря ни слова, а потом она сказала:
– Ты не понимаешь. Я всю жизнь за ней гоняюсь…
– Зачем?
Один-единственный вопрос, казалось, выбил ее из колеи. Эва побледнела, и стало понятно, что для нее это не просто болевая точка. Для нее это вопрос, стоящий едва ли не первым в списке наиважнейших. Она дрожащим голосом ответила.
– Потому что седьмой полис – это…
Фыркнула, перебив этот детский лепет. Будет она мне еще про седьмой полис рассказывать. Жестко сказала:
– Мне-то врать не надо! На одном месте ты полис этот вертела! Ты хочешь в глаза ей посмотреть, спросить, почему много лет назад она бросила тебя и зачем. Почему выбрала ту жизнь и не забрала тебя с собой!
Из глаз Эвы внезапно брызнули слезы. Она тряхнула головой и зажала уши, словно пытаясь отогнать это наваждение. Вот так и бывает. Проходит много лет, ты становишься Верховной правящей, спасителем целого полиса, женой, матерью, но все равно остаешься брошенной некогда маленькой девочкой.
Она плакала так горько, и в голубых глазах застыл упрек. Ну да, я немного груба была, но иногда не стоит пытаться обмануть саму себя. Душа терпит только честность.
– Эва, не надо так на меня смотреть. Я понимаю тебя. Понимаю, возможно, как никто другой. Я тоже брошена, моя мать поигралась со мной и оставила там же, где твоя тебя. При живом отце, деде и толпе других родственников. И да, я бы тоже хотела знать, почему она так поступила.
Она еще раз всхлипнула и уселась на стул, обтянутый белой глянцевой пленкой. Опустила глаза в пол.
– Она же знает, что у меня есть связь с Трис и Тобиасом, но, вместо того чтобы наладить общение, она предпочла снова исчезнуть. Снова раствориться в своем драконовом полисе.
Да. Бывают в жизни огорченья, когда вместо айсфрута ешь обычное печенье. Весело сказала:
– Зато теперь ты знаешь, где она сидит, и сможешь ее оттуда выкурить. Я тебе обещаю, что мы этим займемся. Но сначала у меня есть очень важные дела в Солитдаре.
Она вытерла мокрые глаза отработанным до автоматизма движением. Сколько же раз она так плакала по своей матери? Эва посмотрела в свое отражение в глянцевой завесе и поправила несколько волосинок, выбившихся из идеальной прически. Проницательно спросила: