И в тот миг, когда выдерживать этот натиск тел и ласк стало совсем невозможно, где-то вне сна вдруг раздалось такое дикое завывание, что проснулась я, подскочив над кроватью.
─ Спи, Вась, ─ сонно отозвался Мурзик. ─ Это просто волки нежить гоняют – забава у них такая.
Представив, как стая хвостатых задорно бежит за несчастными монстрами в ночи, а те с ужасом пытаются спастись, почему-то спокойнее не стало.
─ Лишь бы за бочок не пришли кусать, ─ уронила в образовавшуюся тишину, возвращаясь в сон уже не так легко, но всё же возвращаясь.
А утром, пробудившись с переливами птиц за окном, моего пушистого и не в меру болтливого друга рядом не оказалось. Я и звала его и комнаты пыталась открыть – глухо. Зато на столе уже ждал неплохой завтрак и накарябанная наспех углём записка с чёрным отпечатком лапы в виде подписи.
«Ушёл на разведку. Не теряй. Из избушки не выходи дальше крыльца – это приказ».
Подавив беспокойство, я выпила чай, пытаясь проснуться. Умывальника я нигде не увидела, а освежиться было жизненно необходимо, вот и пошла поглядеть, не построила ли изба удобства в пешей близости.
─ Только одним глазком, ─ уговаривала себя, отпирая дверь, заранее позаимствовав у печки кочергу, чтобы ей отбиться в случае чего, но выглянув наружу, я оказалась не готова противостоять уже сдавшемуся противнику.
Меня ждал большой сюрприз.
Прямо на земле возле свежеобразовавшегося забора из черепов, весь покрытый ссадинами от чужих когтей и грязью, лежал Данияр. Не знаю, полз ли он сюда, и где находились остальные две головы, но вид мужчина имел весьма потасканный, будто это его ночью волки за бока хватали.
─ Ну нет… ─ не поверила я, а потом в моей голове вдруг наперебой заговорили женские голоса.
«Даже не думай, добродушная ты моя! Если они подохнут, туда им и дорога, сама же знаешь!»
А я точно такая кровожадная?
«У них же сердце каменное одно на троих! Думаешь, сможешь превратить его в податливую глину?» ─ напирала другая, звуча более мягче, тягуче как-то.
Но у меня-то сердце не каменное… Если я оставлю его так, возможно, до Яра не только волки доберутся.
«А я говорю, соблазнить их надобно, а потом вырвать сердце! ─ вмешалась ещё одна. ─ Пусть страдают так же, ироды, как мы мучились!»
Чужие слова загудели в висках, причиняя боль, мешая нормально соображать, и мне пришлось прикрикнуть:
─ Так, а ну прекратили! В дом я его не потащу, но и на съедение нежити оставить не могу. Рядом с домом же с ним ничего не произойдёт?
«До забора безопасно, Васенька, ─ вновь заговорила та ласковая. ─ Но в избушку никому хода нет, если сама не позволишь».