Мурз всё не возвращался. Ведьмочки тоже затихли, не подавая голосов, и так время пролетело до самого вечера.
Зарядил дождь.
Мне начало становится совестно от вида грустного чудища, стоявшего на крыльце и промокшего в стиле календарей с самыми горячими пожарными. Этот тянул на июль.
В голове опять проходило совещание, на этот раз без моего участия, где решалась дальнейшая судьба одного гада, и моё мнение совершенно не учитывалось, словно я была недалёкой внученькой, а любящие бабушки уже нашли мне жениха. Оставалось только нас свести в правильной обстановке.
Не дожидаясь, пока они напридумывают чего-нибудь совсем безбашенного, я разозлилась, сама открыла дверь, выглядывая наружу, и скрипя зубами, произнесла:
─ Ладно, заходи в дом. Но если попробуешь выкинуть хоть что-то…
Не дослушав угрозы, он просиял улыбкой и пошёл на меня почти тараном – только и успела отодвинуться. Протиснувшись мимо, мокрый насквозь мужчина, совершенно не стесняясь своего тела, с которого уже стёрлись раны, оказался в тепле дома, дождался, пока я запру дверь и встал в паре шагов. Угрожающе так, но я не прониклась.
─ Ну, что, бабуля, ─ издевательски протянул Яр, ─ накорми, что ли гостя, да напои!
Стоит ли говорить, как сильно я уже сожалела о своей сердечности?
─ Сейчас договоришь – и спать уложу. На веки вечные!
─ Не, ты всё же сперва накорми, а то на «спать» у меня силушки богатырской не хватит. Я же здоровый, ─ принялся перечислять он, подступая, ─ благодаря тебе, кстати! ─ не преминул уточнить, ─ умелый, что немаловажно в этом деле. Рукастый, ─ что и продемонстрировал, разместив свои ладони на моей талии, а потом попытался опустить их ниже.
─ Богатырь, тоже мне, ─ фыркнула, но почему-то не спеша убирать наглые конечности.
Мы помолчали. Данияр не собирался отходить, обжигая прикосновениями и потяжелевшим дыханием. Его аромат, смешавшись с запахом дождя, стал гуще, острее, превращая мысли в бесформенное розовое нечто, а я даже не понимала, почему так происходит.
Он, конечно же, имел это в виду. Я в его руках была, как пластилин, и если некоторые лепить вообще не умели, то вот Данияр точно видел, какой получится результат, стоит приложить чуть больше усилий, потому действовал неторопливо.
─ Ты пахнешь, как грех, ─ нагнувшись над ухом, сказал он. ─ Твой запах привёл меня к тебе… Я как псина себя чувствую, но этого того стоит.
Его ладонь поднялась вверх, легла на шею и чуть сжала, лаская горло, когда вторая прошлась по груди, а пальцы принялись медленно кружить вокруг соска сквозь ткань. Я выторговала себе лёгкую льняную длинную рубашку вместо платья, но сейчас она не спасала меня от его прикосновений, превращая их в сущую пытку.