— Руда! Что ты видишь? — завороженно спросила Забава. Глядеище двинулось вниз, скрывая вид зелёной точки и очертания крохотного бесформенного тельца. Я выдохнула, вспомнив, что надо дышать, и сказала:
— Наследник… У нас будет ребёнок.
— Ой, Мокошь-матушка… — пролепетала Забава. — Неужто дождётся Ратушко своего наследника!
— Дождётся, — мрачно ответила я, поправляя платье. — Если этот город позволит…
— Что ты говоришь такое?
— Пропали четверо. Просто исчезли с концами…
— Мокошь-матушка, — повторила Забава, опустившись на объёмный зад и прижав ладонь к сердцу. — Спаси нас и сохрани!
А я подумала, что Мокошь не поможет. Она и так сделала для нас слишком много. Теперь выпутываться придётся самим.
— Надо спать по очереди, — пробормотала я, думая совершенно не о том, о чём надо. Надо думать о ребёнке, как его сохранить, как родить, о господи, в этой антисанитарии! Я уж точно не смогу себе помочь в родах, я не хочу рожать здесь!
— Руда, как же мы, бабы… Как детки наши? — всполошилась Забава, а я тяжко вздохнула ей в унисон:
— Вот как? Не могу понять, куда они подевались… Все мозги себе уже продумала, дырку в них натёрла!
— Давай-ка, милая, поешь, — спохватилась ключница, вскочила, отложив глядеище, потянула меня к очагу. — Поесть при таких волнениях — это первое дело!
Я подчинилась, уверенная, что не смогу проглотить ни кусочка. В голове творился сумбур. Мысли в вялой панике слонялись вдоль извилин и изредка натыкались друг на друга, вспыхивая и сгорая. Я не понимала ничего. Совершенно ничего. Как дальше жить? Как выжить? Как смотреть в глаза родным пропавших? Как сделать так, чтобы больше никто не пропал? Как приручить домового? Как понять, что происходит в городе?
Как?
Как?
Как?
Мне сунули в руки плошку и кусок хлеба с чуть подсыревшей корочкой. Хлеб у Голубы всегда выходил хрустящий и ароматный. А тут — серый неподнявшийся… Чтоб у Голубы да хлеб не поднялся! Видно, она потрясена до глубины души!
И правда — повариха едва заметно вытирала красные глаза. Я спросила:
— Что с тобой, Голуба?
— Ох, матушка княгиня, — всхлипнула женщина. — Сон мне приснился… А мне на новую луну завсегда сны в руку снятся!
— Что за сон, Голуба?
— Ох, не проси, не скажу, — отмахнулась она. — Ежели скажу — сбудется точно!
— Голуба! — я повысила тон. Женщина отвернулась, завозилась у очага. Я глянула на Забаву. Ключница пожала плечами:
— Сбудется ж…
— Голуба, лучше знать заранее и подготовиться. Говори, что тебе там снилось.
— Змеи, матушка!
— Какие змеи?
— Огромадные аспиды! Вот такенные! — и Голуба подняла руки кверху, высоко над головой. — Изо всех щелей как повылазили, как зашипели! И нас всех пожрали…