Артём усмехнулся и сплюнул под ноги, а Денис на волне возмущения даже шагнул в сторону Хайды. Мало было предательства в виде передачи «на сторону» информации из его разума, так еще и выслушивать теперь про примитивные расы от этой…
Заподозрив, что Хайда сейчас может получить веское подтверждение своему мнению о грубости и примитивности людей – в виде «недостойной» физической оплеухи – я попытался встать у Дениса на пути. Но тут надумал вмешаться сам Эхор.
– Вам не стоит обижаться на Хайду, – сказал он, решительно выходя вперед. – Она не хотела вас оскорбить.
– Да неужели? – Артём чуть не рассмеялся от такой наглой попытки отрицать очевидное.
– Совершенно точно. Она говорит одно, а вы понимаете совершенно иное. Так бывает, когда в культурных традициях разных народов слишком большие отличия. Просто Хайда не может сейчас понятнее сформулировать свои мысли, она слишком перенервничала из-за… – Он бросил взгляд в сторону жерла пещеры. – Инцидента.
Эхор подошел к напарнице и положил ладонь ей на волосы.
– Уверяю вас, в ее словах нет оскорбления. Это всего лишь образ мышления, распространенный в нашем обществе. В том мире, откуда мы родом.
Денис развел руками.
– Ааа, ну конечно, это же всё объясняет! Это не оскорбление, это вы просто прибыли из мира процветающего расизма, так что ли? Не мы такие, жизнь такая? И мы теперь должны смириться с вашим мнением, понять и простить, растаять от умиления?
– При чем здесь расизм? – искренне удивился Эхор. – В том обществе, откуда мы происходим, уживаются десятки разных разумных видов, сотни различных внутривидовых рас. У всех у них есть кое-что общее: неумение управлять своим разумом считается увечьем. Некоторые самые древние, самые развитые народы – и вовсе расценивают потерю силы духа как позор.
– Да какое, к чертям, управление разумом? Какая сила духа? Что вы несёте? – Артём психанул. – По-вашему, я сейчас не управляю собственным разумом?
Хайда заливисто рассмеялась.
– Если ты им управляешь, можешь сделать так? – сказала она с вызовом в голосе.
И протянула в нашу сторону ладонь. Сначала пустую, а потом вдруг: пых! – и на кончиках пальцев заплясали отблески самого настоящего огня. Темно-оранжевого у основания, с проскакивающими иногда голубыми всполохами. Переходящего в ярко-желтый к серединке и почти белого на кончиках суетливых жарких язычков.
Хайда наклонилась, подхватила другой рукой с земли небольшую сухую ветку и сунула в огонь. Ветка тут же подернулась копотью, пустила белый дымок, а затем разгорелась, подтверждая, что пламя самое что ни на есть настоящее.