Вернувшиеся разведчики сообщили, что сейчас пробиваться к центру площади равносильно самоубийству. Местность гудела и напоминала улей, полный взволнованных зеленых пчёл. Даже в своей новой берлоге отряд не мог чувствовать себя в полной безопасности.
Подтверждением тому стали два гоблина, отделившиеся от своего отряда. Зачем им понадобилось карабкаться наверх, мы выяснить не имели возможности. Андрей и Артём оттащили их трупы подальше за камни, после чего вздрагивали от каждого шороха, ожидая в любой момент появления поисковой партии.
После небольшого и тихого, но очень эмоционального спора было решено оставаться на месте до наступления сумерек. Другого выхода не было: такой толпой и с носилками в руках мы привлекли бы внимание задолго до подхода к первой заставе. Приняв такое решение за основу, двух бойцов оставили в дозоре, а остальные убрались с глаз долой поглубже в пещеру, чтобы дать отдых ногам.
Моя смена, ну как специально, выпала первой. Я немножко побухтел, разумеется. Мол, дальше, как стемнеет, мою задницу потащит на себе кто-нибудь из отоспавшихся. В ответ получил совершенно несправедливую реакцию людей, не понявших шутки – что мне крайне повезло и я успею смениться и отоспаться, а вот кому-то придётся топать уставшим.
Непонятый и оттого немного расстроенный, я оглядел доверенный мне сектор, не заметил ничего интересного. Активность орков вроде бы поубавилась, когда в зеленых облаках полностью рассвело и на открытой местности стало душно. От скуки я попробовал было разговорить напарника-гнома, имени которого даже не попытался при знакомстве запомнить. Как обычно, это не удалось, угрюмое существо и не пыталось сделать вид, что понимает мои вопросы. Тогда я самым наглым образом нарушил устав караульной службы: вышел из пещеры, лёг поудобнее на край обрыва и стал рассматривать местность в оптический прицел.
Вещь, которая в дальнейшем спутала все планы отряда и сыграла роковую роль в моей истории, я заметил не сразу. Раза три обследовал дорогу от и до, пока понял, что же не дает мне покоя. Рябое пятно, не соответствовавшее цветом всему окружающему пейзажу.
Нечто было брошено за придорожный камень. Оно выглядывало едва-едва, самым кончиком, так, что с моей позиции даже в оптику было непонятно, что это такое. И всё же, как только я заметил этот предмет, у меня засосало под ложечкой. Что-то очень знакомое было в этом пестром пятне, припорошенном каменной пылью.
– Слышь, коротышка! Понимаешь меня? Смотри в оба, я сейчас вернусь!
Сид скосил на меня глаза, но больше никакой реакции не последовало.