Не вдаваясь в размышления, я лёг, как учили, плотно вдавил приклад в плечо и дал короткую очередь. Ближайший орк дёрнулся, все три пули впились ему в тело. Но он только поднял морду, взревел и побежал наверх.
Я дал еще очередь, потом еще, потом понял и – уже почти в упор – саданул длинной ему в морду. С перепугу не удержал ствол, половина пуль ушла выше головы, но двух-трёх прямых попаданий хватило с лихвой.
Сверху, справа, слева в бой вступали всё новые смельчаки. Теперь вопли боли и ярости снизу раздавались так же часто, как и на берегу. Ухнул взрыв, сразу – второй, через пару секунд – третий, но ручных гранат у ополченцев было всего ничего.
– В башку! В башку бейте, шкуру не пробивает! – заорал я и пристрелил второго подбегавшего орка.
Третий чуть не стал для меня последним. Я не уследил, в рожке оставался единственный патрон, и когда подошел момент нажать на спусковой крючок – автомат гавкнул и замолчал. А тварь продолжала бежать. Я мог лишь откатиться в сторону, не успевая перезарядить, но надеясь, что меня хотя бы прикроют соседи.
Орк так и не появился – оказалось, я его достал. Он бежал уже практически мёртвый, на инстинктах, и свалился у последней ступеньки. Зато в гранитный блок, из-за которого я выглядывал, одновременно с моим движением ударил топор.
Благодаря судьбу, я перезарядил автомат и продолжил стрельбу уже более осторожно, основательно. Успел снять троих или четверых, сам дважды увернулся от лезвий, высекающих из бетона искры и каменную крошку. Становилось всё жарче: новая цепь орков подобралась слишком близко.
Что именно сделал со мной орк, неосторожно подпущенный на расстояние трёх шагов, другие бойцы объяснили уже потом. На вскрытом трупе врага показали конкретно: устройство длинного складного языка, толстый хрящ в основании, мощный мускул-выбрасыватель да жуткий пирсинг на кончике.
Заостренная гирька могла вылетать из этой пасти с быстротой и силой кузнечного молота. Наверное, меня спасло только то, что плевок языком ящер сделал одновременно с моим выстрелом, ведь большинство людей после такого выпада не выживали. Информацию о плюющихся монстрах, сразу же прозванных «щелчками» за характерный звук при плевке, люди постарались распространить по рядам как можно быстрее.
Удар языка был настолько мощным, что из камня за моей спиной брызнули осколки. Потом орк медленно упал. И мысли мои тоже почему-то затормаживались.
Я отстегнул еще один пустой рожок, перевернул вверх ногами скрепленную изолентой «спарку» и воткнул в автомат другой, снаряженный. Ощупал рукой подсумок, где лежало два таких же – немного, нужно поберечь. Что-то висело на волосах, мешало смотреть, и я мотнул головой. Движение опять показалось слишком медленным и далось с трудом, словно я водил головой в воде.