Такое чувство, будто прошли тысячи лет со времени их последнего разговора, и колоссальность всего случившегося за это время устрашала его. Комната казалась ужасно огромной. Джейсон представлял, как его голос отразится эхом, если он заговорит слишком громко. Он поставил воду в стороне и забрался на кровать, чтобы сесть буквально в полуметре от Бена, затем завел шкатулку и посмотрел Бену в глаза.
— Прости, — сказал он, говоря как можно тише. — Я понятия не имел, что он приедет.
— Знаю, — Бен повесил голову. — Это не твоя вина.
— Я все равно чувствую себя ужасно. Я не хотел оставлять тебя одного на весь день. Я не хотел… — «я не хотел, чтобы он вот так целовал меня прямо у тебя на глазах». Но сказать это вслух было слишком сложно. Это слишком важная тема, чтобы поднимать ее в данный момент, поскольку логичным вопросом со стороны Бена было бы «А ты вообще хотел, чтобы он тебя целовал?». И Джейсон не был уверен, что может ответить.
— Тебе не стоит извиняться, — сказал Бен. — Я веду себя ужасно.
— Нет, не ужасно.
— Ужасно. Я знаю, что он твой друг. Я не могу ожидать, что ты прогонишь его…
— Ожидать от меня этого и хотеть, чтобы я это сделал, — это две разные вещи.
Бен нерешительно пожал плечами.
— Наверное, — его образ мигнул, затем выровнялся. — Сто пятьдесят лет, и я никогда не ненавидел свое заточение в шаре так, как в момент, когда он переступил порог. Я мог думать лишь о том, что он может прикасаться к тебе, когда захочет. А ты можешь прикасаться к нему, — он покачал головой, кусая губу, чтобы та не дрожала. — Я просто продолжал представлять, как вы двое делаете все те вещи, о которых мы с тобой можем только говорить.
— Ничего такого не было. Мы поужинали. Вот и все.
— Но вы больше чем друзья, — хрипло прошептал Бен. — Друзья с привилегиями. Ты сам мне сказал.
Джейсон жалел, что не может взять Бена за руку. Он жалел, что не может пальцем приподнять подбородок Бена и заставить посмотреть ему в глаза.
— Никаких привилегий, — тихо сказал он. — Только не в этой поездке.
Бен покачал головой.
— Тебе необязательно врать мне.
— Я бы не стал врать.
— Я видел вас, когда вы вернулись после ужина. Я видел, как он тебя целовал.
— Знаю. Но говорю тебе, на этом все закончилось. Ничего не было.
— Ничего?
— Ничего, кроме того поцелуя.
— Почему?
— Потому что я этого не хотел.
— Но… — Бен, казалось, не знал, что еще сказать. И все же выражение его лица было настороженным. Нерешительным.
Джейсон убедился, что шкатулка заведена, и сказал:
— Что такое?
Бен посмотрел ему в глаза. Казалось, он пытался найти баланс между надеждой и настороженностью.