Остальные девушки вполне были счастливы выходить на сцену. Они посылали воздушные поцелуи своим возможным покупателям, лучезарно улыбались.
– Чему они радуются? – шёпотом спросила я у Алексея. – Что их продают, как скот?
– Они получат неплохие дивиденды с этих сумм, а ещё кучу удовольствия, за которым пришли сюда. Кстати, ты свои дивиденды вернёшь мне.
– Теперь мы можем уйти отсюда?
– Нет. Так просто всё не делается. За стены клуба, по правилам, ничего не должно выходить. Сейчас закончится аукцион, потом будет фуршет и посещение комнат. А тех, кто не придерживается правил, просто выводят. Так, меня спровадят, а тебя заново разыграют.
Значит, всё ещё не закончилось.
– А когда мы сможем уйти?
– Когда ты отработаешь то, что я за тебя заплатил.
Шевцов шепнул мне это тихо на ухо, но я будто оглохла от крика. Неужели он собирается…
– Или ты бы предпочла отработать Ермолаю? Можем попробовать договориться.
– Ты же не всерьёз? – одеревенелыми пальцами я вцепилась в руку Лекса. – Лёша, скажи, что ты…
– Замолчи. На нас смотрят. Чтобы свалить отсюда, тебе придётся убедительно играть.
После торгов свет в зале приглушили, снова заиграла музыка и вечеринка начала приобретать другие очертания. Меня начинало мутить.
Некоторые парочки удалялись за шторы, из-за которых виднелись коридоры, ведущие, вероятно, в комнаты, о которых говорил Алексей.
Шевцов держал бокал с шампанским и разговаривал с другими парами, но я не особо вникала в темы. Только заметила, что он на самом деле не пил.
Мне хотелось скорее уйти отсюда и оказаться дома. В конце концов, я устала от тяжёлого платья и просто хотела спать.
Неоднократно ловила на себе полный ненависти липкий взгляд Ермолаенко. С ним была какая-то девушка, но смотрел он постоянно именно на нас с Шевцовым.
Я почувствовала, как во время разговора с каким-то мужчиной лет тридцати, Алексей положил мне руку на талию и придвинул ближе.
– Тебе надо расслабиться, чтобы быть убедительной, – прошептал мне прямо в ухо, отчего ток пробежал по спине. – А то я заставлю тебя выпить.
– Я не хочу пить.
– Придётся, если не расслабишься.
Рядом раздался громкий смех, от которого я вздрогнула. Та самая девушка, что сказала мне идти на сцену, заливалась смехом сейчас в компании какого-то молодого мужчины.
Я прикрыла глаза, до сих пор сомневаясь, что нахожусь среди всего этого. Может, мы с Аней просто выпили сок и не заметили вкуса водки, что туда заботливо подлил Должанов? И теперь лежали пьяные в кустах и галлюцинировали?
Но нет. Горячие губы, что прижались к моей шее, были вполне реальные. На какой-то миг всё вокруг перестало существовать, потому что я понимала, что именно этого так отчаянно желала последние месяцы. Но не так. Не среди всего этого зазеркалья.