– Нет, – выдохнул скрипач, – не верю! Лара и Алекс мои друзья! Миша Галыгин мой сосед! У нас унитаз сломался. Он сам привез новый, сам поставил. Я только по чеку за унитаз заплатил, а за установку он не взял, потому что сосед. Он хороший человек! Лара и Алекс – хорошие люди! – скрипач выкрикивал слова, будто произносил заклинание.
– Кто тогда убил вашу жену?
– Не знаю. Тупик. Я не убивал ее!
– Кто мог подставить вас?
– Не знаю. Нет врагов у меня.
– Есть люди, у которых совсем нет друзей. Однако нет людей, у которых совсем нет врагов. Вспомните, кого вы обидели? Может быть, не сейчас, а в юности, даже в детстве.
Скрипач вздохнул, устало махнул рукой. На его лице снова появилось безразличие ко всему и к своей участи:
– Не мучайте меня. Скажите им, чтоб они меня обратно в карцер, а не в общую камеру. В карцере тихо. Я хочу побыть наедине с собой, хочу играть. У меня скрипку забрали! Пускай вернут, пожалуйста.
Трубников понял, что говорить с ним бесполезно, полнейшая апатия, состояние ступора. Он расстался со скрипачом, вышел на улицу. Яркое солнце, словно попал в другой мир, только на душе тигры скребут. Зря говорят, что депрессия не заразна.
В этот раз он пошел в ресторан обедать один. Заказал не только покушать, но и выпить. Ресторан в том же доме, что и офис. Не успел он съесть один бифштекс, как за его столиком появился Лукашов. Жадно сглотнул слюну и уставился на бутылку хереса.
– Что отмечаем?
– Тоска гложет. Угощайся. Что там с Парамоновыми, с Галыгиным?
– Кругловы, – сказал Лукашов, наливая себе в бокал херес, дома. С самого утра играют в четыре руки. Как только не надоест! Галыгин ругает своих продавщиц в магазинах сантехники. Они теперь перед его приходом генеральную уборку делают. Парамоновы бродят в обнимку по набережной, мороженое кушают. Надя в Ростове. Сидит в своей коммуналке в общей кухне. Кипятит чайник и пьет чай. Уже совсем от чая отчаялась. Болтает с соседями. Она комнату студентке сдает, но иногда и сама ночует. А сын в Каменоломнях…
– Ее сын? Володя, кто в Каменоломнях? Я же сказал тебе всех!
– Там Миша.
– Миша! – с горечью сказал Трубников, – Бондарев?
– Да, он, конечно, молод, но у меня не так много людей. Я ведь за Парамоновыми, за Кругловыми, за Галыгиным, за Надей, да еще в Каменоломнях! А зачем? Может быть, ограничиться Парамоновыми и Галыгиным?
– Нет, наблюдай за всеми. Что в Каменоломнях? Что за флигель?
– У Нади там родственники живут, брат и сестра Сазоновы. Наташа работает учителем начальных классов. Никита недавно вернулся из армии, нигде не работает. У них большой дом, сад и огород. Во дворе есть флигель, сарай, летняя кухня. На огороде есть летний душ. Во флигеле Надя с Олегом живут. Олег сейчас один. Книжки читает, флигель свой убирает, порядок наводит. Сегодня утром целый мешок мусора выбросил. Мать к нему приезжает и снова уезжает в Ростов. Булавинов уже устал за ней по электричкам трястись. Туда-сюда, туда-сюда… Можно еще хереса?