– Какого черта?! – задалась вопросом я, когда она, захлопнув за нами дверь, расцепила свою ладонь, и отпустила меня.
– Ты ничего не слышала и ничего не видела! – приказала она.
– Я ничего не поняла! – выдала я, будто пытаясь хоть чуть- чуть успокоить преподавателя.
Но на самом деле, меньшее, из всего, что я сейчас испытывала, это волнение за кого бы то ни было, кроме тебя.
– Что произошло с Германом?! – задала вопрос я.
– Это тебя не касается!
Я почувствовала, как мои скулы медленно напрягаются, и лицо вновь становится идеально квадратным.
– Он мой лучший друг!
В ответ, наша учительница лишь нервно хохотнула, приклонив голову пред прошедшим мимо коллегами, и вновь наигранно, подобно тебе, улыбнулась.
– Лучшие друзья не ругаются матом, ни ржут над друг другом и не кидаются мелом, – проговорила она на одном дыхании.
Поразительно, но в свои сорок лет она была подозрительно узко мыслящей женщиной.
– Видимо, у вас никогда не было лучшего друга, – истерично прошептала я, усмехаясь.
– А ты уверенна, что он у тебя был?
После этих слов, весь былой азарт, хоть какое-то счастье и веселье мгновенно испарилось. Бытующий внутри ураган волнения за тебя резко сошел на нет.
Волнуются за друзей. А мне сейчас пытаются доказать, что у меня его никогда не было.
– Пошла в класс, – приказала она, указав пальцем в сторону и я, опрокинув голову вниз, повиновалась.
Добравшись до кабинета, мне в руки всучили мой рюкзак, белую от мела тетрадь и телефон, который оставался на парте в момент, когда началась драка.
Помнится, я написала тебе сообщение в стиле: «Ничего не хочешь объяснить?», но ответа так и не пришло. Зато в тот же вечер в друзья ко мне добавился весьма неожиданный человек. Это было столь шокирующе для меня, что чтобы убедить себя, что это действительно она, мне пришлось согласиться на встречу, ибо иначе в реальность происходящего я верить совсем не собиралась.
Красиво уложенные локоны, идеальная осанка, шикарное пальто и платье. Выглядеть как моя ровесница Миле явно было крайне неинтересно. Куда больше она хотела казаться кем-то более взрослым и гордым, нежели бедным, не знающим ничего о чести восемнадцатилетним подростком.
Ее идеальный маникюр был виден издалека, и еще куда больше меня удивляло то, как ее ручки распахнулись, предлагая мне объятия. Отказывать было неприлично, поэтому я подобралась к ней и обвила ее руками в ответ.
Наша встреча состоялась в торговом центре. Мы прогуливались по коридорам, разговаривали о жизни, о школе, об уроках, о семье. О том, о чем обычно говорят подружки или попросту давние хорошие знакомые. И это казалось удивительным, учитывая нашу последнюю с ней беседу. Моя голова мгновенно нашла разумное, насколько это возможно, объяснение. Небесная канцелярия решила немного поиграть со мной. Тогда у меня была ненормальная Мила и нормальный Герман, а теперь все наоборот.