Она будет. Мне ли не знать. Только моя прелестная подружка совсем не будет это показывать, и будет притворяться, будто всё великолепно и ей абсолютно без разницы на происходящее.
Но, с того момента как вы с ней начали официально встречаться, Мила очень тонко начала подсыпать яду в мою жизнь. То и дело обиженно косить глаза, стоило только во время перемены мне занять ее место, располагающееся подле тебя. Как-то очень быстро, каким-то незаметным для меня шагом, из моей лучшей добродушной подруги, она стала отдаленной, вечно ревнивой девушкой, при которой, что не сделаешь, так все неправильно. Сложилось впечатление, что это не мы попарно разделенная тройка, где каждый имеет определенные отношения друг с другом, а чертов романтический треугольник, в котором я оказалась лишь по ошибке, но что никак не останавливало мою подругу детства меня искренне презирать.
Мы направились к выходу из зала, а я все еще сжимала в руках сценарий нашего последнего звонка.
На оставшиеся два месяца я стала пленницей этого актового зала.
Теперь его посещение стало обязательным делом для меня буквально каждый день. Мы приходили туда на перемены, повторяли строки, которые я, казалось, уже сумела зазубрить, но стоило мне только убрать лист, как я тут же все забывала. Первые две недели прошли идеально, и я была убеждена, что все идет нормально, ибо от тебя кроме обыкновенных для нас с тобой подколов ничего более не исходило. Но потом пришла завуч, послушала меня, и на ровном месте обругав всё, что только можно было обругать в моей внешности и манере говорить, приказала долго готовиться и, из- за этого, пропускать уроки.
– Попробуй еще раз, но с большей выразительностью, – повторил ты, стоя подле стойки на сцене, склонившись двумя своими руками и устало поправляя челку.
То был первый раз, когда ты назвал меня бестолковой.
– С какой еще интонацией это нужно прочитать?! – выкрикнула я ему прямо в уши, борясь с диким желанием ударить по чему- либо.
– С небезразличной! – процедил ты гневно сквозь зубы, злобно приподнимая голову так, чтобы волосы упали вниз, но некоторые локоны остались и прикрывали гневные уставшие голубые глаза.
Мы оба были на грани, но даже несмотря на изнурительные репетиции, что длились уже второй урок подряд, ничего не менялось. Я читала текст все так же плохо, как и раньше.
– Просто постарайся! – простонал ты громко.
– Просто постарайся не кричать на девушку! – сказал чей-то незнакомый голос.
Оглянувшись, я увидела, как по лестнице, ведущей от входа, спускаются парнишка и девушка, которые, кажется, были десятиклассниками. Та, что только что вступилась за меня, была сногсшибательной красоткой и знаменитостью школы. Я точно знала, что без ее песнопения не проводится ни одно мероприятие в нашей школе.