– Просыпайся, маленькая соня, пойдем завтракать, и пока солнце еще не очень высоко, прокатимся на лодочке.
***
– Боже, Таня, если бы ты знала, как не хочется уезжать отсюда.
Алекс со всей силы сжал, прижал меня к своему телу.
Да, я тоже не хотела покидать это прекрасное место, хотя телу после таких сексуальных нагрузок, безусловно, требовался перерыв. «Тебе хватит часика, точнее,полчасика, а потом можно снова трахаться, – зашептала развратница. – И ты, кстати, так и не сделала Шувалову минет, а ведь он просил тебя. Постеснялась, что разочаруешь любвеобильного принца своим практически нулевым опытом в этом деле». Какие глупости лезут в голову. Нет, чтобы отойти от физического и эмоционального марафона, устроенного мне Шуваловым, часика, конечно, мало. Но мысль о расставании отравляла сознание печалью. Я уже тосковала по нему, а ведь мы еще даже не расстались.
Алекс заметил мою грусть:
– Тань, ты чего повесила свой прекрасный носик?
«Не надо говорить ему правду, а то возгордится, – советовала мне девочка-отличница. – В женщине мужчины любят загадку, она должна быть чуточку недоступной, чтобы постоянно привлекать к себе интерес». Какая ерунда… Что плохого в искренности?!
– Саш, мне не хочется с тобой расставаться.
– Танечка… – прошептал он таким голосом, что я моментально снова превратилась в лужу расплавленного шоколада, и в душе защемило. – Меня эта мысль тоже убивает.
Мужские губы начали целовать мои пальчики.
– Таня, прошу тебя, переезжай ко мне, давай жить вместе.
Вот так сразу? Признаться, к такому повороту событий я не была готова. Мы встречалась с Генкой Калюжным более четырех лет, но мысль съехаться почему-то ни у кого из нас не возникала.
– Нет, – категорично произнесла девочка-отличница, даже оскорбившись такому прямому предложению.
– Почему нет, Танюша? – убеждающе зашептал Шувалов. – У меня огромная квартира, уборку-готовку на тебя не повешу, домохозяйка все делает, мы работаем рядом. Я обещаю, тебе будет хорошо, очень хорошо со мной. Деньгами, шмотками и всем остальным обеспечу.
Развратница захлопала в ладоши от такой перспективы. А вот отличница с девочкой-феминисткой ощерились. «Не смей соглашаться!» – сказали они более чем серьезным тоном и пригрозили мне пальчиком.
– Саш, мне кажется, говорить об этом совершенно рано.
– А мне кажется, самое время. Мы взрослые люди, мне за тридцатник, тебе четвертак. На всю эту юношескую дребедень у меня попросту нет времени, держать тебя за ручку и целоваться под луной, конечно, приятно, но до определенного момента. Два месяца я как-то продержался, а дальше увольте.