Девушка опять всхлипнула, надула губки.
– Ну не злись, – примирительно добавил я, потянул за девичью руку, помогая блондинке подняться. – Уверен, ты еще встретишь парня своей мечты. И надеюсь, он будет не таким козлом, как я.
Девушка жалобно всхлипнула.
– Только прошу, Алекс, можно у тебя переночевать, мне действительно некуда идти.
– Гостевая спальня в твоем распоряжении, детка.
***
В моих объятьях стонала девушка. Танечка, моя Таня Лазарева, развратная скромница, способная завести одним только дерзким взглядом, перезвоном девчачьего смеха, лукавой полуулыбкой. Если она меня обнимает и даже страстно целует в губы, значит, больше не обижается на грубость и самонадеянность, которую я проявил, уезжая из базы отдыха «Озерная соната».
– Тань, я так по тебе соскучился.
Андалузская красавица засмеялась. Вдохнул полной грудью запах этой удивительной женщины, ее кожа пахла розами. Татьяна Лазарева ассоциировалась с этими прекрасными цветами – ярко-красными, совершенными в изысканности своих линий. Моя роза, моя Таня Лазарева. Набросился голодным зверем на нежные лепестки ее губ. Опять, наверное, веду себя напористым медведем. Но с ней рядом так сложно сдерживать первобытную силу своих желаний, хочется подчинить, овладеть, сделать эту красоту своею.
– Девочка моя сладкая, – прошептал я в миленькое женское ушко и начал целовать губы, пахнущую розами шею, сжал во рту сморщенный бутончик девичьей груди. Протяжный сладострастный стон током прошелся по жилам. Член разбух в пижамных штанах, требуя свободы, желая обладания этим великолепным телом.
Татьяна опять лукаво засмеялась.
– Давай я сделаю тебе минет, милый? Хочешь почувствовать мои пухлые губы на своем члене?
– Хочу, очень хочу! – прохрипел я, еще сильнее возбуждаясь от ее откровенных слов. – Пожалуйста, Таня, у тебя божественные губы, созданные для поцелуев и минета тоже. Только не включай правильную девочку, в этом нет ничего постыдного.
Снова раздался перезвон женского смеха.
– Молчи, милый, молчи и наслаждайся. Я буду очень старательной, тебе понравится.
Пухлые губы начали чертить влажную дорожку по моему телу, целуя шею, потом грудь, живот, шаловливый язычок проник во впадинку пупка, вынуждая напрягаться и каменеть мышцы пресса, член дернулся, живя своей, полной ожидания влажных прикосновений, жизнью.
– Ну же, давай, девочка, ниже, – захрипел я, толкая женскую голову к бугру своего паха.
Она послушалась, губы двинулись дальше, начали целовать кожу возле кромки пижамных брюк. Спустил их к чертям собачьим, чтобы не мешали этому волшебному действу, затем требовательно притянул шаловливый ротик поближе к эрегированному, подрагивающему от желания члену.