Риз
Принцесса Бриджит фон Ашеберг из Эльдорры станет моей смертью. Если не буквальной смертью, то смертью моего терпения и здравомыслия. В этом я был уверен, а ведь мы работали вместе всего две недели.
У меня никогда не было клиента, который бы так меня раздражал, как она. Конечно, она была красива (что не очень хорошо, когда вы находитесь в моем положении) и очаровательна (для всех, кроме меня), но она также была королевской занозой в моей заднице. Когда я говорил "направо", она шла налево; когда я говорил "уходи", она оставалась. Она настаивала на спонтанном посещении многолюдных мероприятий до того, как я успевал сделать предварительную работу, и относилась к моим проблемам безопасности так, словно они были чем-то второстепенным, а не чрезвычайным.
Бриджит сказала, что все так и было с Бутом, и ей было хорошо. Я сказал, что я не Бут, поэтому мне плевать, что она делала или не делала, когда была с ним. Теперь я управляю шоу.
Она восприняла это не очень хорошо, но мне было наплевать. Я был здесь не для того, чтобы победить в конкурсе "Мистер Дружелюбие". Я был здесь, чтобы сохранить ей жизнь.
Сегодня "здесь" означало самый переполненный бар в Хейзелбурге. Половина Тейера собралась на пятничные спец предложения в The Crypt’s, и я был уверен, что бар заполнен до отказа.
Громкая музыка, шумные люди. Мое наименее любимое место и, очевидно, самое любимое место Бриджит, учитывая, как настойчиво она хотела сюда прийти.
- Итак. - Ее рыжеволосая подруга Джулс смотрела на меня через край своего бокала. - Ты был в спецназе ВМС, да?
- Да. - Меня не обманули ни ее кокетливый тон, ни поведение тусовщицы. Я тщательно проверил всех друзей Бриджит, как только устроился на работу, и точно знал, что Джулс Эмброуз опаснее, чем кажется. Но она не представляла угрозы для Бриджит, поэтому я не стал упоминать о том, что она сделала в Огайо. Это была не моя история, чтобы ее рассказывать.
- Я люблю военных, - промурлыкала она.
- Бывших военных, Джей. - Бриджит не смотрела на меня, допивая свой напиток. - Кроме того, он слишком стар для тебя.
Это была одна из немногих вещей, в которых я был с ней согласен. Мне был всего тридцать один год, так что я ни в коем случае не был древним, но за свою жизнь я сделал и видел достаточно дерьма, чтобы чувствовать себя древним, особенно по сравнению с молодыми студентами колледжа, которые еще даже не получили свою первую настоящую работу.