— Вера… Ты — дура? Ты о чем сейчас?
У меня очень конкретно начинает съезжать крыша. Я пытаюсь понять, что она говорит, за что просит прощения. Я пытаюсь осознать, насколько она серьезна сейчас.
И не брежу ли я.
— Я — дура, Коль. Дура. Прости меня.
Тут из-за поворота выруливает очередной дачный пазик, она машет, чтоб остановился.
Разворачивается к оглушенному ее словами мне.
— Прости. Не стоило. Прости. И прощай.
Делает движение, чтоб поцеловать, но останавливается.
И, пока я не пришел в себя, быстро запрыгивает в автобус.
А я только вслед смотрю.
И бензиновые пары не мешают. Потому что я не дышу.
Пытаюсь осознать произошедшее.
Это что получается… Она сейчас сказала, что во всем виновата, что я кобель, что я обязательно буду искать кого-то еще, как слабая на передок баба, а она этого не может терпеть… И сказала, что она ко мне неровно дышит, но как-нибудь это переживет.
А самое главное, что сказала… Это то, что я к нормальной жизни не пригоден. Для детей. Для семьи.
Типа, я такой и не виноват в этом.
Типа, гуляй, Колян. Гуляй.
Пазик давно уже уехал, я все сижу на байке и перевариваю произошедшее.
И, чем больше перевариваю, тем херовей мне и злей.
То есть, ты, Колян, второй сорт. И с тобой хорошо трахаться, но плохо жить.
Таким чистеньким правильным училкам.
И, если б она приняла все всерьез, то тебе, Колян, нельзя было бы даже рядом с бабой стоять без того, чтоб сразу во всех смертных грехах не обвинили.
Круто, че.
И на кой мне хер этот гемор?
В кармане джинсов вибрирует телефон.
Смотрю на номер.
Валек, приятель с работы. Тоже сегодня выходной.
— Колян, ты где сейчас? — голос у него веселый, на фоне громкой музыки и женских визгов. — Подруливай в «Арзу»! Ваныч проставляется за свадьбу! Мальчишник, короче!
Смотрю на время. Пять часов вечера субботы. Рановато Ваныч начал проставляться.
Тут же второй вызов. Боец. Наверно, интересуется, куда я срулил.
Я понимаю, что сейчас вообще не хочу видеть счастливые лица друзей, не хочу слышать детские визги, смотреть в глаза их женам… И понимать, что, оказывается, это все не для меня. И нет у меня такого будущего. Потому что так решила одна сумасшедшая баба. А хочу я такое будущее?
Вот такое? С детьми, пеленками, визгами, разговорами про семейные дела, про будущее… Хочу?
Я старательно заталкиваю ответ на этот вопрос подальше.
Делаю вид, что нет его, ответа.
И говорю Вальку:
— Сейчас приеду.
Сажусь на байк, и, в чем есть, без шлема и куртки, гоню в город.
И кажется мне в этот момент, что я выбрал. Сознательно выбрал то, что мне надо.
А совсем не назло одной сумасшедшей бабе, для которой я слишком плох.