Я пожала плечами.
- Знают, да только кто из наших станет за меня заступаться?
- Я стану. - Повариха грозно опустила половник на крышку большой кастрюли, отчего крышка жалобно и гулко ухнула. - Я тут не невольница. Ишь
чего удумала, девчонок со света белого сживать...
- Ниточка, - я подошла, чтобы обнять грозную женщину. - Спасибо тебе. Но Мег извернется - ты ведь её хорошо знаешь. И тогда я уже буду иметь у законника бледный вид. А ты потеряешь работу рядом с домом племянницы. У нас городок маленький, где ты ещё себе место найдешь?
- Это нашла, и другое найду, - отмахнулась повариха. Я покачала головой.
- Спасибо тебе, Ниточка, - поблагодарила я от всей души добрую повариху. -Но не стоит портить себе жизнь из- за меня. Думаешь, я не знаю, как ты долго искала работу поближе к племяннице и её ребятишкам. Да и потом... -Я сглотнула, чтобы не заплакать. Но голос предательски опустился до едва заметного шепота. - Мне ведь даже к законнику идти не с чем - нормальному-то законнику всё - равно надо денег платить, а уж какие у меня деньги... Да и потом, не могу я... представь, завтра мы с Мег расторгнем контакт и я вернусь домой раньше срока. Думаешь, бабушка моя не догадается, что дело тут сотворилось темное?
- Что же ты собираешься, всю жизнь молчать? - серьёзно посмотрела на меня Нита. - Лия, ты только хорошо подумай.
- Да я только и делаю, что думаю! - воскликнула я, и предательские слезы, не сдержавшись, залили моё лицо, мешая нормально говорить.
- Бабушка ведь не переживет, если со мной какое бесчестье случиться, -всхлипывая, я пыталась объяснить поварихе. - Она ведь знает, что я здесь из- за неё. Деньги на целителя в обмен на мои два года работы.
- Она что, тебя назад не примет?
- Примет она меня! - покачала я головой. - Только казниться будет, решит, что это она виновата. Не хочу так.
- Так что же ты делать будешь? - спросила Нита. - Смотри, сегодня - завтра не пойдешь - поздно будет. Уже вряд ли докажешь...
Я устало кивнула. У меня не было сил, чтобы бороться. Болела тело, болела душа - от предательства, причинённой боли, от собственного бессилия и навалившейся безысходности... страшно сказать, но в тот момент ежедневная, хорошо знакомая рутина у Мег казалась мне каким - то единственным прибежищем, на которое я могла рассчитывать. Оставаться у Мег было тяжело, но это единственное, на что оставалось у меня сил. Я могла только вяло сопротивляться, но никак не воевать за свою свободу.
Повариха смерила меня долгим изучающим взглядом и коротко кивнула.
- Понятно. - только и сказала она. - А что ты будешь делать, если она опять тебя так подставит?