От нервов опять закурила, и пошла в ванную. Покидала одежду в стиральную машину. Сфоткалась, прикрыв грудь предплечьем. Но не отправила Игорьку, потому что на лице у меня синяк. Игорь… Он, конечно, тощий и мелкий, но воинственный, ему вот нельзя такие вещи показывать. Просто отправила малышу сообщение:
— «Уже дома, иду мыться».
— «Я с тобой, подвинься», — пришёл ответ и мордаха довольная с румянцем.
Любила его, он милаха.
Сигарету в унитаз, сама мыться.
По желтой облупленной ванне текли реки зелёного и красного цвета. Это краска с моих волос. Зелёный вроде задержался, красный стал розовым.
Укуталась в полотенце.
В квартире стояла кладбищенская тишина. Если демон рядом, должна определить на слух где именно.
Сосиски разогрела в микроволновке, закусила помидорами и куском ароматного свежего хлеба.
Смотрела в экран телефона, потом поднимала взгляд на комнату.
Через тёмный коридор она казалась зловещей, и не спасало незанавешенное окно. Как декорация для фильмов ужасов. «Звучит зловещая музыка» — это про мою квартиру. Свет уличных фонарей воровато пробирался в помещение, скользил по моему бардаку и чёрному белью кровати. Мне казалось, тьма сгущалась во всех углах жилища. Гомогенная смесь из мрака, тишины и напряжения выливалась на меня.
Бежала по телу дрожь.
Брякнул мой телефон, но я на сообщение не сразу посмотрела, вначале ещё раз внимательно прислушалась.
Снежана написала:
— «Ты не знаешь, к нам отправят этого Михаила Васильевича работать? Нам с Жанночкой он очень понравился, уже решаем, кому достанется в мужья. Красавец! Всегда чистый, элегантный».
Господи! Сообщение, как из другого мира. Я опять кинула взгляд в комнату и написала ответ:
— «Не знаю».
— «Посмотри, это его родной брат. Но они не общаются и враждуют. Зовут Лют, и все почему-то говорят, что Лют Еремей Васильевич любит какого-то парня».
— «Снежка, тебе уже двадцать четыре года, на хер ты сплетни клана мне пишешь?» — ответила я и отключила звук на телефоне.
Но фото посмотрела.
Лют оказался мужиком здоровым с печальными карими глазами, совершенно на дядю Мишу не похож.
Полотенце кинула на спинку стула и нагишом пошла ложиться в постель.
В квартире хорошо топили. Могли бы отключить котельную, ведь за окном май месяц, но в доме клана вся коммуналка автономная, поэтому держали «жаришку». Раз папе моему нравилось тепло, значит всем нам, сука, тоже в кайф потеть.
Легла, укрылась по шею одеялом. Смотрела в высокий потолок. Почти ничего не слышно. Тонкий звук с улицы, через старые стеклопакеты.
Моё дыхание, стук сердца.
Пахло моим ужином, химической краской.