– Ах, Оливия, – мама махнула рукой. – Ты можешь не опасаться пересудов.
– Почему? – изумлённо уставилась на нее. По традициям отвергнутая невеста или жена автоматически обретала статус «бракованной», и такой девушке устроить свою личную жизнь было весьма непросто. Именно поэтому, многие осознав, что не любят супруга, стиснув зубы, терпели ненавистный брак, лишь бы в чужих глазах выглядеть прилично.
Мама не торопилась отвечать, и я повторила свой вопрос:
– Так почему?
– Для всех это ты разорвала помолвку, осознав, что твой будущий муж ледяной деспот.
– Что?
– Оливия – это не тебя бросили, а ты сама ушла. Поверь, теперь в глазах общества ты бедняжка, которой повезло избежать жуткой судьбы.
– Но как…
– Лорд Килли сам это предложил, чтобы сберечь твою репутацию.
От услышанного я пошатнулась, и чтобы не упасть схватилась за спинку кресла. Сердце в груди забилось раненой птицей. Слишком много было противоречий, и непонимание буквально сводило с ума. Если я Эмилю безразлична, то почему он позаботится о моем будущем – перевел крупную сумму на счет, заставил отца подписать договор, придумал версию моего возвращения, а еще прислал мои платья и драгоценности с запиской, что это все принадлежит мне.
– Ты знаешь, почему Эмиль отказался от меня? – внимательно посмотрела на маму. – Прошу, скажи, это очень важно.
Она покачала головой:
– Мне ничего не известно. Лорд Килли разговаривал с твоим отцом. Но Оливия, мне безразлична причина, главное, что ты снова дома и раз и навсегда избавилась от бремени этого чудовища.
– Он совсем не такой, – невольно сорвалось с моих губ.
– Оливия, – мама пристально посмотрела на меня, а потом ахнула. – Доченька, забудь о нем навсегда. Он очаровал тебя, но от таких, как этот дракон надо бежать.
– Ты ничего не знаешь, – вздохнула я.
– Мне хватит и того, что в его доме супруги надолго не задерживаются. Он монстр, и нам невероятно повезло, что ты смогла избавиться от него.
– Да что ты такое говоришь?! – я перешла на крик. – Он замечательный, чудесный, самый лучший на свете. Не смей про него подобное говорить. Никогда! Слышишь меня?! Никогда!
Я горько расплакалась, уткнувшись лицом в ладони.
– Доченька, – раздался виноватый голос мамы. – Оливия!
– Уходи!
– Но…
– Уйди, прошу. Мне нужно побыть одной, – села на кровать и заревела в буквальном смысле этого слова. Все это время я пыталась справиться со своими эмоциями, подавляя их, но сейчас наступил такой момент, когда пришла пора все выплеснуть.
Я, обняв подушку, горько плакала, чувствуя себя безумно несчастной, и понимала, что рана на сердце затянется нескоро, и чтобы начать нормально жить, мне, прежде всего, надо уехать из этого дома. Но куда? Ответ был очевиден – куда угодно, лишь бы подальше.