– Не возражаете? – язвительно поинтересовалась я и, не дожидаясь ответа, плюхнулась на стул и сочла нужным добавить: – Дурью маетесь, товарищ начальник, еще и меня заставляете.
– Ты была бесподобна, я получил небывалое наслаждение, – заявил Измайлов и приступил к борщу, его глаза смеялись.
Начальник, оказывается, учтиво не стал трапезничать в мое отсутствие, что, хоть и добавило ему очков в моих глазах, все же было несоизмеримо мало в сравнении с тем, как он пользовался моим уязвимым и зависимым положением.
– Знаете, пожалуй, пошлю вас в следующий раз… самого по телефону разговаривать.
– Родина тебя не забудет, – подмигнул начальник, издеваясь.
Продолжать я не стала, заканчивали обед в тишине – Директор более со словоблудием не лез, я же поддерживала вид до глубины оскорбленного человека.
Где-то ближе к концу большого перерыва в помещение вошла племянница в компании подружки и увидела, как достойный в ее понимании мужчина делит стол со мной. Дружеских чувств к тетке это не прибавило. Я вздохнула: одни убытки от этого Измайлова.
Вечерний КВН тоже не порадовал. Репетировали ребята без огонька, скорее было похоже на отбывание нежеланной и неинтересной повинности. Пару раз прогнали номер и разошлись по домам, даже песню петь не стали. Я радовалась, что освободилась пораньше и в который раз мысленно умоляла день первокурсника поскорее наступить. Что поделать – терпеть не могу задерживаться на работе, тем более бесплатно.
В поисках Измайлова в преподавательскую заглянул Игорь Семенович, профессор психологии.
– Здравствуйте, Евгения Алексеевна, – вполне искренне улыбнулся тот. – Андрея Маратовича не видали?
– Да вроде здесь где-то был, во всяком случае, минут пять назад точно забегал. А вам срочно?
– В моем возрасте уже некуда торопиться, – явно прибедняясь, посетовал профессор, выглядел он вполне бодро. – А вот вы выглядите грустной. Работа не по душе или на личном фронте проблемы? Опытный взгляд со стороны, поверьте, бывает очень помогает.
– Ах, – махнула я рукой. – Не будем о грустном, – потому что смотреть на свою жизнь, да еще и опытными глазами уж очень не хотелось.
Своими, к слову, тоже. Последние лет десять я их, наоборот, старательно закрывала. Вот бы еще некоторые моменты из памяти вычеркнуть, стало бы совсем замечательно.
– Вы знаете, Женечка… – по-отечески ласково начал Игорь Семенович, а потом сделал вид, что спохватился: – Ничего, что я вас так называю, уж позвольте старику, – я согласно кивнула, и он продолжил: – Если вдр уг вам взгрустнется, или захочется поговорить с кем-то, да даже просто так! Вы приходите ко мне на кафедру, посидим, чайку попьем. Я человек одинокий, жена умерла рано, детей мы не нажили, мне только в радость будет. Тем более рядом с такой молодой и симпатичной женщиной.