– Чего? – не понял Измайлов.
Я кивнула на объемный целлофановый пакет на заднем сиденье:
– Я перекусить на вечер купила.
– Просто чтобы ты знала: такую женщину я ни за что не упущу, – уже жуя пончик с розовой помадкой, с загадочным видом обрадовал вдруг Директор.
А я не поняла, был он серьезен или все же пошутил. Поэтому ничего не ответила и стала увлеченно жевать круассан из соседнего супермаркета. Так мы и торчали в машине, пока директорский «Айфон» знакомым перезвоном не пропиликал о том, что наступило шесть вечера.
– Идем? – позвал Андрей, и мы покинули машину.
Я успела сунуть в карман шоколадку и маленькую бутылку воды, а затем мы знакомой тропой черной лестницы проникли обратно на рабочее место. Устроились на диванчике в кабинете Измайлова, свет включать не стали, хоть на улице уже и смеркалось, но быть замеченными в наши планы не входило. Тесно прижавшись друг к другу плечами, мы уставились в монитор телефона, на котором Андрей запустил запись с видеокамеры. Первые минут двадцать честно наблюдать пустой коридор с закрытыми дверьми было еще терпимо, на тридцатой минуте я отошла размяться, а еще через десять минут Измайлов подключил датчик движения и убрал телефон в сторону.
– Сам включится, если перед камерой жизнь появится, – прокомментировал он.
Я взялась за шоколадку, Измайлов принялся сверлить меня взглядом.
– Ты в курсе, что мы только зря время теряем? – проворчал он.
– Ты же сам придумал следить за аспирантом, – округлила я глаза.
– Не делай вид, что не понимаешь, о чем я, – покачал головой начальник и хищным шагом приблизился ко мне. Опустил руку мне на шею и принялся поглаживать участок между воротником блузки и линией роста волос.
Кусок шоколада вдруг застрял у меня в горле, и я с трудом протолкнула его дальше. Не чувствуя твердости в голосе, промямлила:
– Ты сейчас пристаешь ко мне прямо на рабочем месте?
– Да, – невозмутимо произнес Измайлов. – В нерабочее время не считается, – выдохнул он мне на ухо и легко провел носом вверх-вниз по шее.
Мысли разбежались, очевидно, удирая от мурашек, что гнали их по позвоночнику вниз, и я была готова капитулировать, забыв про аспиранта, свои убеждения и прочую не имевшую особого значения чушь.
– Но я еще не готова, – только и смогла жалобно выдавить я, прикрывая глаза, как со стороны дивана раздался противный писк, выступивший спасителем моей добродетели, с которой я практически распрощалась.