Он задремал. Я легла под него. Раздвинула ноги. И поняла: вот она музыка любви. Я долго и мучительно трепыхалась, как рыба-карась, мне было так сладко и так нестыдно за себя. Так уютно.
Но надо было ехать. Везти продукты Снычу.
– Я сдаю свою дачу на лето, – предупредила я Нестора, – продолжения не будет…
– Какова цена аренды? – розовые щёки слегка побледнели. Нестор надела брюки, застегнул рубашку.
Я назвала завышенную цифру. Я понимала, что у Нестора нет денег. Он сам сказал, что ездил в банк, хотел взять кредит, а тут я на дороге криво еду…
– Сейчас переведу тебе на карточку. За все три месяца! – чеканно ответил Нестор.
– Договор тоже подпиши!
– Хорошо! И деньги, и кольцо, и договор! Всё для тебя, любимая!
Я пропустила слово «кольцо» мимо ушей. Хотя хотела переспросить: зачем мне, старухе, украшения? Лучше бы серьги…или кулончик, или цепочку…
Нестор поцеловал меня. Поцелуй, как музыка. Как танец. Как маленькая жизнь посреди смертей. Ибо люди смертны. Живучи. И тщеславны.
Телефон пикнул: это Нестор перевёл деньги.
– Как ты быстро! Встретил, увидел, заплатил! – улыбнулась я.
– Не ершись! Пусть будет так, как будет…тем более у меня как раз сегодня была зарплата, премия и дежурство в две смены.
Я не знала, что у Нестора есть невеста. Что они встретятся вечером. Нестор скажет Елене, что кредит не дали. Елена повернётся спиной к нему, вздохнёт и ответит: тогда сегодня секса не будет. У меня овуляция. Боюсь забеременеть. А без печати в паспорте – для меня не приемлемо. Сначала – свадьба. «Свадьбы не будет!» – ответит Нестор. «Почему? Из-за кредита?» Елена скажет: я тебе позвоню позже! Обязательно…Не звони! У тебя – овуляция. Везде овуляция. Всегда овуляция. Весь твой мир овуляция.
И все эти полгода – коту под хвост. А Елене уже тридцать шесть! И пухленькая она. И лицо круглое. И талия заросшая жирком. Тьфу…как обидно!
– На кого ты меня променял? На старуху?
– Ага! Больше было не на кого!
– А чё так?
– Я мир спасал от аварии. И сам попал в неё – всё сердце изломалось…О, эти пухлые ляжки, вожделенные груди, розовая жилка на виске…
Лена ушла. И унесла свою овуляцию в дали дальние.
Нестор постоянно думал обо мне. Каждую минуту. Он был из разряда тех мужчин, которые уходят в любовь с головой. Нестор постоянно думал о том, как я сижу, хожу, лежу. Как я рулю, как пересекаю перекрёстки. И он представлял, что у меня в это время происходит под юбкой: как расправляются и сжимаются складки кожи, как округляется пупок, как двигается живот, какое тёплое у меня тело. Это его сводило с ума. Он постоянно говорил о том, как жаждет меня, как сходит с ума. Это было похоже на наваждение. Я ему отвечала: что занимаюсь более глобальными проблемами. То есть Соцгородом. И сектой. Меня просто распирало от того, что многие мои друзья перешли на сторону врага. Что они жили, как водомерки, скользя по поверхности. Их интересовали только личные заслуги: престижи, деньги, получение грамот. И их семьи.