«Мне нужны деньги», — говорила она в такие минуты с таким отчаянием и страстностью, что у окружающих могло сложиться впечатление, что Джеки попала в какие-то серьезные неприятности. Кристина знала, что никаких неприятностей на самом деле не было. Ее сестра при всей ее импульсивности и жажде впечатлений была достаточно умна и практична, чтобы не наживать себе проблем без необходимости. Такие приступы алчности говорили лишь о том, что Женя в очередной раз столкнулась с неудачей на каком-то из жизненных поприщ, и теперь, не знающая безусловной любви и привыкшая к жестким оценкам от близких, судорожно ищет возможности реабилитироваться хотя бы в собственных глазах.
Как правило, эти приступы проходили, как только Жене удавалось заработать немного денег. Ее хрупкая самооценка на время восстанавливалась, и тогда оказывалось, что деньги были ей совсем не нужны. Она расслаблялась, становилась добрее и внимательней к другим, щедрей и проще. Она вновь переключалась на какие-то свои дела, на темы, которые имели значение только для нее. Женя с головой уходила в общение с друзьями, в выстроенный ею мирок ценностей и медленно оттаивала, ведя себя так, словно ничего материальное в этом мире ее не заботило. Однако Кристина была уверена — стоит лишь надавить на больное, с детства травмированное самолюбие сестры, и она будет способна сотворить действительно страшные вещи.
Тем не менее, Кристи приняла идею сестры, и вскоре в Москве возникло ничем не примечательное на первый взгляд брачное агентство «Незнакомка». Дела у сестер пошли неожиданно хорошо, и лишь одна мысль порой не давала Кристине покоя — как от совета «не слишком склеивать» чужие отношения она дошла до того, что начала в прямом смысле слова разрушать семьи?
Конечно, ее собственный опыт и неверие в семейные отношения сыграли свою роль, но она не могла не признаться себе, что со временем в ее мотивации появилось еще что-то — мрачное и холодное ощущение, пропитавшее работу невиданным ранее цинизмом. Ей не просто хотелось защитить несчастного человечка от чудовища под названием «брак». Кристине нравилось сладкое ощущение предательства чужого доверия. Она чувствовала особую силу, видя, как наивно человек изливает ей свою душу, доверяет секреты, делится сокровенным, с каждым шагом подпуская ее все ближе к глубинам своей души. Ей нравилось, что она становилась сильнее и выше его, когда не отвечала тем же, цинично вытягивая из его доверия нужную ей информацию.
Она ощущала себя профессионалом, холодным и бесстрастным. Ей нравилось ощущение вероломства, торжество новой победы в необъявленной войне, чувство силы и неуязвимости в сравнении с теми, кто так наивно доверялся ее обманчивой мягкой предусмотрительности. Этот странный наркотик под названием власть и сила давал ей какое-то мрачное удовлетворение. Она вновь вспоминала, как одержимый паранойей Майкл упрекал ее в предательстве — ее, наивную девочку, любившую его тогда больше жизни. А вот теперь она действительно предавала, хладнокровно и осознанно, и с каждым новым случаем чувствовала, что становится сильнее и увереннее в себе. Легкое чувство вины, подступившее во время разговора с Эми и Чаком, было скорее исключением, чем правилом. Кристина не сомневалась, что справится с этим случаем также легко, как со многими другими. Она действительно стала сильной.