– Купить меня хочешь? – хмуро спросил президент.
– Нет, – просто ответил ему Афанасьев. – Просто не хочу, чтобы случайную трещинку в наших отношениях, некие шаловливые ручонки не расковыряли до состояния пропасти.
– Я уже дал предварительное согласие украинской стороне в том, что если за ними числятся преступления, то я их передам киевлянам, – все так же хмуро ответствовал Лукашенко.
– Прошу тебя не делать этого. Ты же понимаешь, что там с ними натворят. Пойди хоть немного мне навстречу, и я не останусь неблагодарным, – просительно и в то же время вкрадчиво проворковал русский диктатор. – Все мы люди и все под Богом ходим. А там, глядишь, и я тебе когда-нибудь пригожусь. А я не из тех, кто бросается такими словами впустую.
– Я запомню твои слова, Валерий Васильевич, – уже не с такой ершистостью в голосе, как прежде сказал Лукашенко.
– Я могу рассчитывать, что ты, Александр Григорьевич, учтешь мою просьбу о невыдаче парней украинцам и о допуске нашего консула к ним? – осторожно поинтересовался Афанасьев.
– Это зависит от многих обстоятельств, – подпустил интриги хитрый «колхозник».
– От каких именно? Я сделаю все, что от меня зависит.
– Завтра я пошлю к тебе своего Романа Александровича, так ты уж будь добр, прими его поласковей, да внимательно выслушай его пожелания в деле укрепления наших экономических связей.
– Роман Александрович, это… , – замялся Афанасьев, вспоминая кто бы это мог быть.
– Это Головченко. Премьер-министр Республики Беларусь. Вот видишь, как тебе твоя имперская спесь мешает замечать, что происходит у твоего единственного, который тебя еще пока не бросил, союзника.
– Где уж тут уследить за ними, если ты их как перчатки меняешь?! – проворчал Верховный. – За шесть лет, это, по-моему, уже четвертый вроде бы?
– В своем доме – я хозяин, – опять ощетинился Грыгорыч, – и только я имею право переставлять мебель по своему вкусу.
– Да, ради Бога! Поступай, как знаешь, – сразу стал успокаивать русский диктатор последнего европейского. – Примем мы твоего премьера со всей нашей лаской, а только и ты, Александр Григорьевич прояви ее, в свою очередь, по отношению к задержанным.
– Все зависит от них самих. Как будут сотрудничать со следствием, так мы к ним и отнесемся. Консула вашего я к ним не допущу на стадии предварительного следствия. Вот когда предъявим им обвинения, тогда и пусть общаются с ним.
– А если предъявлять будет нечего, тогда как? – потихоньку начал злиться Афанасьев и это Лукашенко сразу почувствовал, решив все же не зарываться в разговоре с тем, кто запросто может пальнуть парой ракет в соседнюю столицу.