– Тсссс!
Мы замерли…
Осторожно, на носочках, он вошёл между полок, застыл. Коршуном бросился на что-то вниз, на пол, по пути врезался башкой в стол. Удерживая под своим скрюченным телом воображаемую добычу, он заголосил:
– Вадя-а-а! Я его поймал!
Ваня свесился с полки, спросил ласково:
– Владик, покажи нам, что там у тебя? Кого ты поймал?
Владик повернул к нему голову и сказал обиженно:
– Я тебя, Настён, ещё не простил!
И опять уткнулся лбом в грязный пол.
Мы скрутили обоих, стянули им руки ремнями. Что с ними делать никто не знал. Решили: пусть сидят, к утру может отойдут. И только погасили свет, на площадку перед нашими вагонами вкатила скорая.
Миша, один из наших служивых обречённо покачал головой:
– Картина Репина “Приплыли”… Стуканули. Нарколожка прикатила.
– И что теперь? – Спросил кто-то.
– На учёт поставят и исключение. И всю жизнь испорченная справка из ПНД***.
Миша быстро оценил обстановку.
– Вань, – выбрал он самого здорового, – откати дверь в конце.
В вагоне мы занимали две трети его длины, оставшаяся треть была совсем разгромленной, без окон, со следами пожара. Проход к ней был перегорожен снятой купейной дверью. Ваня открыл проход мы впихнули туда связанных товарищей, уложили на пол. Их, кажется, начало отпускать. Пацаны лежали на полу и молча таращили на нас глаза.
– Закрывай! – Скомандовал Миша. Дверь темницы захлопнулась. Буквально через минуту в вагон вбежал Ситыч:
– Всем на построение! – закричал он.
Мы потопали на выход.
Я вспоминаю нашего мастака, и думаю, сейчас бы ему здорово прилетало за внешнее сходство с Джо Байденом. Вылитый американский президент, только вместо пересаженной неясно откуда шевелюры – редкие кудряшки на розовом черепе.
Мы построились, по бокам от нас встали шеренги из соседних вагонов. Мастера устроили перекличку. Из первого санитары вывели двух пацанов. Оба ловили на себе каких-то насекомых.
– Прикинь, – толкнул меня кто-то из наших, – наши хоть кроликов ловили, а эти блох.
Ситыч повернулся на шёпот. Миша, не дожидаясь, рявкнул:
– Р-разговорчики в стр-рою!
Наступила тишина. Первая группа пересчиталась, двоих бедолаг упаковали в РАФик.
Ситыч развернулся к нам со списком. Лампа, висящая на растяжках над нашей площадкой давала слишком мало света. Он стянул очки с носа и, держа их перед списком, начал зачитывать фамилии.
– А… Аби… Абигайлов?
– Я!
– Бак… ла… нов?
– Я!
– Бе-е… не… диктов?
– Я!
Когда дошла очередь до фамилий наших ночных охотников, кто-то из второго ряда тоже крикнул:
– Я!
– У меня все на месте. – Развёл руками Ситыч.
Один из медиков посмотрел на нас с сомнением, залез в вагон, но вглубь заходить не стал. Провели перекличку и в третьем вагоне, новых нарушителей не обнаружили. РАФик с горемыками укатил на хутор Пятницкого****