От этой мысли слезы снова навернулись на ее глаза. Она напенила волосы и легла с головой в ванну. Наружу торчал только ее носик. Значит не видится и с ним? Ну почему, почему он ворвался в ее жизнь? Зачем научил снова плакать? Теперь она не представляла своей жизни без него. Этот кареглазый парень. Его глаза стали самыми светлыми в ее жизни, самыми добрыми и ласковыми. Даже еще ничего не зная о нем она питала к нему такую нежность, которую не с чем было сравнить.
Смыв с себя пену холодной водой она обтерлась полотенцем и нацепила на себя одну из потасканных футболок, отданных ей тетей Наташей. С приближением лета дома стало теплее, но после холодного душа и с влажными волосами ей хотелось скорее укутаться во что-нибудь теплое, а поскольку ее покрывало сохло во дворе, впитывая в себя аромат тихой ночи, ей пришлось укрываться колючим пледом. Было почти одиннадцать. Она с тяжестью в сердце взяла в руки телефон, надеясь увидеть от него еще одно пожелание спокойной ночи, чувствуя, что без него ночь спокойной не будет. Но вместо этого увидела другое.
«Стою у арки»: полчаса назад.
Сердце ушло в пятки. Нет, не правильно. Оно стало не выносимо тяжелым и давило на грудь. Она задохнулось собственным стоном. Почему он не позвонил? Почему не предупредил заранее? Какого черта было приезжать именно в то время, пока она моется?
«Ну что за идиот?!»
Она ждала его целый день, надеялась, что он напишет и что получается? Он приехал полчаса назад, когда она не могла ответить на его сообщение, когда плакала о нем в ванне. А теперь уже поздно.
«Ненавижу тебя!»
Она натянула на себя черные кроссовки и скинула покрывало. С мокрыми волосами в одной футболке Леля хлопнула дверью и стала спускаться вниз. Ей хотелось побыть хотя бы на том месте, где недавно был он, хотелось вообразить его запах, поплакаться, представив его плечо и руки. Сиреневый куст снова встретил ее ударом в лицо, она чуть не выругалась, проклиная и его и этого глупого мальчишку.
«Ну а кто он после этого?!»
Она нырнула под арку и застыла. Андрей стоял под фонарем склонив голову вниз. Стоял как в ту ночь, такой же грустный или очень задумчивый. Высокий, но с мальчишеским лицом, вывернутой рубашкой, густыми темными бровями, нахмурившимися так словно его кто-то обидел. Ей даже стало его жаль. Он был старше ее почти на три года и выглядел рядом с ней скорее, как старший брат, но вдруг она посмотрела на него совсем иначе, ни как на парня, у которого уже есть машина, который, вероятнее всего, умнее и сильнее ее во всех смыслах, а как на обычного грустного мальчика, которого хотелось приласкать и пожалеть. Выдохнув, она стала двигаться к нему по темноте, пока не вышла на свет фонаря. Единственного, но такого яркого.