А я что? Мне казалось, будто я участвую в каком-то спектакле – отыграю свою партию, а после занавес опустят, я смою грим и стяну костюм, как чужую кожу, и все вернется на круги своя. Когда Сердце Леса будет спасено, я расколдую Волчка, и, если он действительно пропавший принц Эрик, я попрошу его избавить меня от нежеланного замужества.
Кстати… остался один маленький вопрос – а как, собственно, я буду его расколдовывать? Поцелуем любви, как в сказках?
– Ах, какой шикарный мужчина! – из мыслей меня вырвали вздохи миссис Беркинс. – Вот будь я помоложе…
И она пустилась в пространные рассуждения. Женщина очень удачно заскочила к нам этим утром и, пока я была в лесу, оставалась с бабушкой. Беркинс, будучи донельзя общительной и суетной, скучала одна – ее дети и внуки съехали, муж трудился в лавке до ночи, а они с бабушкой всегда находили, что обсудить и чем заняться. Сегодня вот пирожков настряпали. Аккурат к нашему приходу.
– Вы и правда так думаете? Некоторые шепчутся, что Торн Глоуд разбогател нечестным путем, – спросила я, убирая со стола посуду.
– Милая, люди склонны преувеличивать! – воодушевленно воскликнула она. – Сдается мне, они просто завидуют, ведь все при нем: деньги, связи, молодость и стать…
Я не могла этого больше слушать. Кажется, Глоуд ослепил эту прозорливую женщину, а ведь она не раз мне говорила, что девушки должны быть осторожны, и что мужчины коварны и хитры. Но, видимо, Торн был слишком хорош и притягателен, да и вел себя на удивление мирно, совсем как ягненок. Ничем не показал, что ему, привыкшему к блеску и великолепию, неприятно находиться в нашем старом доме и есть пирожки с квашеной капустой.
Кстати, про пирожки… Мне было неловко перед бабулей, но я собиралась сегодня вновь отлучиться в лес – тревога за Волчка не оставляла и терзала душу. Стоило огромных трудов сохранять видимое спокойствие, когда он там один, в холоде, быть может уже истек кровью…
Я поищу этого вредину в его норе, и пусть только попробует меня прогнать или сбежать! Хвост мигом оторву.
– Ба, ну, а ты что думаешь? – обратилась я к старушке.
Она сидела в кресле, укрывшись шалью и сложив на коленях руки с вязаньем, и молчала. Губы ее были плотно сжаты, невидящие глаза смотрели будто бы вглубь себя.
– У этого человека внутри пустота. Он пытается ее насытить, но, сколько бы он ни старался, ей всегда будет мало. Эта пустота поглотит и тебя, Рози, если свяжешь с ним свою жизнь.
От этих слов по спине пробежал холодок – я вдруг четко увидела разверзнутую под ногами темную бездну. А в ней… В ней свивались щупальца белесого тумана, поднимались все выше, выше – будто хотели опутать мои ноги и утянуть вниз.