— Вам кажется, что работы нет, — отвечает он и ложит руку рядом с моей, по всей видимости, в надежде дотронуться до той. — Но возможно, что она и есть. Я же главный редактор, — добавляет коллега, выделяя последнее слово и явно гордясь своим статусом, а затем продолжает: — И это значит, что могу работать тогда, когда сам захочу.
В какой-то момент тот начинает напоминать мне типаж петушиного героя, который вечно и при любой возможности пытается рассказать всем о том, какой же он важный. «Интересно, а у него всегда такой недостаток внимания, или этот пижон просто хочет потрахаться?» — задумываюсь я, недовольно сдвигая брови и спрашивая:
— Мистер Райт, вы ведь уже не так молоды, не правда ли?
— Разве? Взрослые мужчины более опытные, вы об этом не думали? — отзывается Фредди, склоняясь ко мне так, что я чувствую его дыхание на шее.
«Мне нужно что-то сделать, чтобы избавиться от назойливого собеседника и этого мерзкого ощущения», — приходит ко мне понимание, и я спешно оглядываюсь по сторонам. Первое, что попадается мне на глаза — это тяжёлые папки с рукописями, которыми можно легко и убить кого-то. Впрочем, я почему-то машинально хватаю самую тонкую и резко встаю, отчего спинка стула неожиданно разворачивается на девяносто градусов и впечатывается в скулу мужчины. Тот, взвыв от неожиданности, быстро прикладывает ладонь к покрасневшей коже. Что до меня же, то я лишь сдерживаю победоносную улыбку, радуясь возможности отплатить ему за навязчивость. «О, как же я довольна этим моментом!» — понимаю про себя, но повернувшись, изображаю удивлённый взгляд и обеспокоенно спрашиваю:
— Ой, мистер Райт! Как же так вышло?
— Кажется, спинка стула ударилась о мою скулу, — бормочет он, всё ещё потирая ушибленное место ладонью.
«Как жаль, что твоё слабоумие ничем нельзя травмировать!» — зло думаю я в ответ.
— Серьёзно? — повысив голос на последнем слоге слова, едва ли не хохочу от своей же наигранности.
— Олливия, не переживайте! Я в порядке.
— Ну и славно, а то я подумала, что вы захотели добавки.
Смотря на Фредди, я всё гадаю, когда же ему надоест устроенный цирк. Просверлив его взглядом и не добившись понимания, пожимаю плечами и направляюсь в библиотеку издательства. И, что самое неприятное, отдаляясь от мужчины, я с каждым шагом ощущаю, как его взгляд буквально пожирает меня. «Вот же чёртов извращенец!» — с отвращением ёжась, мысленно ругаюсь про себя.
***
Майкл
Застегивая ширинку на брюках, я пытаюсь перевести дух.
— А ты был неплох, — говорит Эрика, вытирая салфеткой рот.
Я молчу. «Молчание — золото. Тем более, в наше время», — проговариваю про себя, ведь мне не хочется ни о чём думать в эту минуту. Пожалуй, я желаю лишь одной тишины, но эта женщина явно со мной не согласна.