— Да, Шон! — незамедлительно отвечаю я.
— Ну и толпа, — озадаченно тянет в ответ мой зам.
— Ты знаешь, что делать.
— Да уж.
Сбросив вызов, ловлю на себе взгляд Олливии и оповещаю:
— Вставай, нам пора.
— Окей.
Я подхожу к ней и, взяв за руку, веду к двери.
— Отпусти!
— Не рыпайся.
— Хочешь, чтобы я ещё раз врезала тебе?
Открыв новостную ленту, показываю ей статью с экрана смартфона.
— Теперь ты поняла, что меня нужно слушаться?
Она бегло всё читает и заметно бледнеет.
— Но… Это же ложь!
— Я тебя предупреждал, что со мной будет сложно работать!
— Твою мать!
Глаза Ви выражают ненависть. Я знаю этот взгляд. Он куда красноречивее её поступков.
— Держись ближе ко мне и не отвечай на вопросы. Даже если услышишь что-нибудь, что очень тебе противно, всё равно молчи. Нам нужно выбраться из толпы, не давая совершенно никаких комментариев.
Олливия сильнее сжимают мою руку, и я понимаю, что ей страшно, но мне необходимо убедится, что её ротик не подведёт нас.
— Готова? — настойчиво уточняю я, смотря ей в глаза и намекая, что нам пора.
— Готова.
И мы, открыв дверь, выходим наружу.
Меня ослепляют вспышки, сверкающие с разных сторон. Вцепившись в большую руку мужчины и закрыв лицо пиджаком, я двигаюсь в сторону приехавшей за нами машины. Вопросы доносятся отовсюду, соединяясь в один неразборчивый гул и оглушая.
— Майкл, это правда, что теперь Олливия ваша новая возлюбленная?
— Майкл, что случилось с вашей женой?
— Майкл, расскажите нам, откуда у вас эти побои на лице!
— Майкл! Майкл! Майкл! Майкл!
Изредка мне слышится моё имя, но какие именно вопросы с ним задают — не разобрать. Ким стремительно шагает к машине, таща меня за собой. Впервые в жизни я чувствую, какого это, быть знаменитостью или скандальной личностью. Назойливые репортёры, сующие микрофоны прямо в рот, а ещё шум и гам, которые давят на психику. Всё это наводит ужас. Подойдя практически вплотную к автомобилю, я чувствую, как меня дёргает за одежду чья-то рука. Непроизвольно обернувшись, узнаю Дина, который стоит буквально в паре метре от нас и задаёт очередной вопрос:
— Олливия, это правда, что вы являетесь собачонкой Майкла Кима?
Мне невероятно сильно хочется врезать этому ублюдку. «Какое право он имеет оскорблять меня и называть собакой?» — приходит мысль, и я хочу раскрыть рот и что-нибудь ответить, но Майкл, закрыв меня от него спиной, показывает мне, что лучше сесть в салон. И я действительно слушаюсь его, забираясь на заднее сиденье и захлопывая за собой дверь. В машине тонированные стекла, которые не дают ничего увидеть тем, кто снаружи, а потому из меня вырывается облегчённый вздох.